— Спешите, — сказал старушка, подняв руку, — что-то погода мне начинает не нравиться…
* * *В горы, на перевалы, тут едут не иначе как узнав сводку погоды на два дня вперед. Мы так и сделали. Но погода повсюду не ведет себя в соответствии с предсказаниями. На Сен-Готардском перевале мы попали в холодный плотный туман. Дорога километров двенадцать бежала тоннелем, и когда из тоннеля мы, наконец, выбрались, то не сразу это заметили. Ехали в толще тяжелой тучи, осевшей на макушке у Альп. Дорога сделалась скользкой, к тому же она петляла по краю пропасти и вела нас не вниз, а кверху, еще к одному перевалу…
Веселые разговоры в машине смолкли. Мы глядели через стекло в три пары глаз, и каждый думал: а вдруг перевал закрыт?
Так оно и случилось. Минут через тридцать наши зеленые «жигули» уперлись в шлагбаум, на котором висела табличка: «Перевал Нюфененпасс закрыт».
В отличие от Суворова у нас был путь к отступлению — вернуться прежней дорогой. Но не закрыт ли теперь перевал Сен-Готард, который мы только что миновали? Сквозь пелену густо пошедшего снега справа светился маленький огонек. Оказалось, у печки в хижине греются трое дорожных рабочих и смотритель здешнего перевала. Он подтвердил: «Да, только что передали: Сен-Готард тоже закрыт».
Вот она, альпийская мышеловка. Снег превращает нашу машину в белую пухлую куклу. Еле виднеется на шлагбауме красный фонарь. Вся жизнь неведомо где внизу. А мы — на вершине, запертые с двух сторон. У одного из сидящих в машине к тому же в кармане билет на самолет, улетающий утром в Москву.
Смотритель, вполне понимающий положение, приоткрыл дверцу:
— Я бы на вашем месте рискнул. Шлагбаум не поднимаю. И прошу помнить: я ничего не советовал. Шлагбаум можно объехать вот тут…
Это все, что мог для нас сделать пунктуальный, но сердобольный швейцарец.
Держим совет. За рулем сидящий «фельдмаршал», выслушав всех, принимает решение:
— Ну, зеленые «жигули», теперь вся надежда на вас…
Мы не ехали — мы двигались. Ощупью. Со скоростью пешехода. Рустэм сидел, вцепившись в баранку, а мы, пассажиры, — в спинки сидений. Даже степной дорогой при такой непогоде ехать было бы безрассудством. А тут слева — пропасть, от которой нас отделяют то низкие столбики, то барьерчик из камня, а справа — скалы, к которым мы жмемся, как дети к матери в минуту крайней опасности.
Ни звука, ни огонька. Видимость — пять шагов. В одном месте с такой же скоростью, как и наша, призрачным катафалком навстречу проплыл «мерседес». И это чуть ободрило: все-таки не одни…
Целую вечность мы плыли как бы с повязками на глазах. Оказалось, всего лишь час. Снег с туманом стали редеть, и дорога обрела уклон вниз. И вот она, радость: вдруг сразу все кончилось! Нет ни тумана, ни пелены снега. Луна огромная и какая-то свежая, как после купанья, висит над Швейцарией. Темнеют слева черные гребни скал и рваные тучи. Под ногами снег, прихваченный легким морозом. Рустэм оглядел, ощупал наш зеленый корабль и засвистел марш в честь завода на Волге. И все мы набросились на пакет с пирожками и бутербродами.
Внизу приветливо мигали теплые огоньки деревушек. До ночлега было километров под триста. Значит, приедем не ранее двух часов ночи. Но какая беда! Дорога сухая, чистая и под гору, под гору, к Женевскому озеру…
Швейцарский городок Андерматт стоит в Альпах на перекрестке путей, ведущих в Италию, Австрию, Францию, причем на ключевом перекрестке — у Сен-Готардского перевала. За горстку домов, прилепившихся к скалам, было в истории много жестоких боев и стычек. Однако трудно представить себе сейчас что-либо более мирное и спокойное. На узких мощеных улицах у домов стоят горшки с геранью, у кофейни синеет аквариум с резвыми рыбками, дрозды обедают на рябинах. Туристский сезон окончен, и городок погрузился в альпийский сон. Ищем, у кого бы спросить нужный нам дом № 253, но на улице — ни единого человека. Наконец-то старушка с собакой. — А, дом Суворова… Да вот он, напротив…
Заурядная, обшитая чешуйчатым тесом постройка с островерхой крышей и карманами висячих пристроек сразу же в наших глазах обретает значительность. Ради этого дома мы и ехали в Андерматт.
Двадцать четвертого сентября 1799 года после штурма Сен-Готардского перевала войско Суворова заночевало в маленьком городке. Можно себе представить, что было тут, на площади, перед домом — дым полевых кухонь, говор солдат, вестовые на лошадях…
Фельдмаршал, по описаниям, занимал комнаты третьего этажа. И сейчас дом жилой. Двойное окно с голубыми ставнями настежь открыто. В окне на вешалке, как видно для упреждения порчи от моли, висят синего цвета штаны с красным кантом — комнату занимает семья железнодорожного машиниста.