— Твиннр, твистер среди твистеров, — всё так же улыбаясь, существо протянуло мне руку с длинными чёрными когтями. Я неуверенно пожала её. — Теперь можно считать, что мы действительно знакомы. Пока не увидишь настоящий облик многолика, нельзя утверждать, что вы действительно знакомы, — он назидательно поднял палец к потолку и устроился по-турецки у меня изголовье. — Древний альпийский обычай. Смотри.
Он показал куда-то на пол пещеры и провёл в воздухе дугу.
— Я построил вокруг тебя защитные барьеры, которые на некоторое время нейтрализуют печать. Но это временная мера. Я уже связался с нашими здесь, они должны скоро доставить постоянный защитный контур. Полностью нейтрализовать печать может лишь глава клана. Ты сможешь его включать и выключать по своему желанию в зависимости от того нужна тебе помощь, или нет. Пока мы не установим его на тебя, тебе нельзя выходить за пределы этого круга, прости, — он пожал плечами. Я рассмотрела витиеватый узор на полу, стенах и потолке. Наверное, заняло немало времени и сил нанести его. Исполнитель должен был быть действительно кропотливым человеком.
— Теперь к делу, — он вытянул вперёд руку. Удлинившимся и заострившимся когтем полоснул себя по ладони и сложил её чашечкой, которую быстро начала наполнять горячая кровь. — Пей.
— Что?!
— Пей, говорю, противоядие твоё. Как ты думаешь, как я его отделю от крови? Это займёт намного больше времени, чем тебе отведено.
Что-то слишком много вампирических ноток в моём окружении в последнее время. Точнее, в Твиннре. По виду похож на кусок ожившего камня, а зубы острее, чем у оборотня.
— И сколько… мне нужно выпить?
— Я скажу, когда хватит. Не бойся, она на вкус как человеческая, — и он опять протянул мне руку.
Вошедший немногим позже Маллеус застал нас за довольно неоднозначным занятием. Понаблюдав за нами несколько секунд, он опомнился, покраснел до самых кончиков ушей и, сбивчиво извинившись, вышел.
— Я слышал, что у кащеев подобный обмен кровью — очень интимный процесс, принятый только между близкими людьми, — хихикнул Твиннр. — Что-то вроде кровного братания. Если ты взамен дашь мне хотя бы капельку свой крови, то мы будем с тобой кровные брат и сестра, — и он опять изобразил безумную улыбку от уха до уха. — Кстати, хватит. А то со мной случится анемия.
Он отобрал руку и слизнул остатки крови. Сложил пальцы в кулак, подержал немного, разжал — и ладонь вновь оказалась целой, как будто бы не было никакого пореза. Заметив моё настороженное выражение лица, он вновь хихикнул:
— Не волнуйся, мне всё равно прийдётся приблизительно через час выпить немного твоей крови, чтобы проверить, как действует противоядие. Если что-то понадобится — зови, я буду недалеко, — он встал, и стелящейся походкой, делающей его похожим на ящера, выскользнул из пещеры.
* * *Странные данные хранились в единой базе миров по этой реальности. Оставшись наедине и немного прийдя в себя, я решила проверить, куда нас закинула судьба в облике Твиннра. Мир, где мы остановились, оказался населён разумными негуманоидными существами. Так называемыми каменными гигантами. Фотографий в базе, как всегда, не обнаружилось. Похоже, составители вообще не утруждали себя описанием всего, что выходило за рамки интереса праздных туристов. Вполне естественным было и то, что ни навигатор, ни модификатор внешности здесь опять не работали. Мир не был закрытым, но терминала не было, и занесённых в единую базу стационарно действующих порталов тоже. Никаких подробностей ни по географии, ни по фауне или флоре — только общие слова, описывающие гравитацию и атмосферу среднестатистическими для разумных миров. Что в переводе на нормальный язык значило 'земного типа'. И по крайней мере в том месте, где мы находились сейчас, температура была более или менее подходящей для комфортного существования человек. Ещё Твиннр говорил о каких-то 'наших'. Кого он имел ввиду? Других многоликов? Но, если честно, я не представляла себе мир иной, чем Улла, в котором одновременно могло бы находиться многоликов больше, чем двое одновременно. И этот Твиннр… Почему 'твистер среди твистеров'? Что это значит? И почему он сразу вспомнил о Рейне, когда я заговорила о невозможном?