— Как зовётся этот мир? — в моём путеводителе был лишь сухой код из комбинации цифр и букв.
— Мы зовём его миром каменных гигантов, но подозреваю, у тебя есть имя покороче, — щурясь от ветра ответил Муриэль.
— Можно назвать его Лапутой?
— Почему бы и нет, — он улыбнулся и опять повернулся к океану. — Я помогу тебе написать заявку в отдел учёта миров.
Даже не спросил, что такое 'Лапута'. Ну и ладно. Я села рядом, наслаждаясь открывающимся видом.
— Что это шумит? Океан?
— Нет, глупая, — многолик тихо засмеялся. — Это ветер. Даже если бы океан шумел, ты его на таком расстоянии никогда не услышала бы. У тебя уши вон какие маленькие.
Я тоже начала рассматривать горизонт. Какой удивительный мир. Если мы действительно так высоко, как мне кажется, то как я дышу? И почему мне не настолько холодно, как должно бы?
— Есть предложения, что делать дальше? — наконец, спросила я.
— Я бы подождала, пока вернётся Твиннр, — сказал Муриэль. Я замерла: 'подождала'? Муриэль — женщина?! Я ещё раз внимательно всмотрелась в своего соседа по камню. Точнее, соседку. Изумрудные глаза и бронзовая кожа, серые волосы… После Эгмона и Твиннра она выглядела вполне обычно. Но как отличить мужчину-многолика от женщины-многолика? Их фигуры внешне, по крайней мере, когда они одеты, никак не различались. Я почему-то думала, что женщина-многолик обязательно будет грудастой, с тонкой талией и крутыми бёдрами. Что она будет отличаться от мужчины-многолика как минимум так же, как различаются обычные женщина-альп и мужчина-альп. Интересно, почему я человеческие стандарты красоты применила к другой расе и цивилизации? Сколько раз я уже корила себя за попытки слепо судить о чём-то новом по старым мерилам! Если бы они хотя бы носили бороды, или стригли иначе волосы, или носили другую одежду! На Муриэль были штаны и рубашка такого же серого цвета, как и волосы. На босых ногах — тёмные крепкие когте-ногти, как и на руках. Теперь я увидела, что тогда звякало в пещере — на её запястьях и лодыжках было множество разных браслетов, тонких и толстых, гладких и с узорами. Вспомнив о своём браслете, я вытянула руку вперёд, чтобы получше рассмотреть его. В свете занимающегося дня он казался выпиленным из единого куска дерева, но его тяжесть подсказывала, что исходным материалом была отнюдь не древесина. — Сейчас мы направляемся к кузнецу, нужно залатать твою руку, — тем временем продолжала Муриэль. — Побудем у него какое-то время. А к тому времени, глядишь, и Твиннр вернётся с новостями.
— Понятно…
Как мы могли сейчас направляться куда-либо, если сидели на камне? Я мысленно отвесила себе подзатыльник: мы на летающем острове. И, наверное, несёмся сейчас на безумной скорости, не хуже реактивного самолёта. Просто я этого не чувствую.
— А это, — я подняла руку, показывая свой новый браслет, — это контур?
— Да, — Муриэль кивнула. — Работает очень просто: надеваешь на руку — печать умолкает; снимаешь — печать опять слышна. Лучше это часто не делать, потому что контур срабатывает не мгновенно. Нужно какое-то время, чтобы он начал действовать.
— Круто…
— Да, — моя собеседница улыбнулась. — Уникальная разработка. Это пока что единственный экземпляр.
Я новыми глазами посмотрела на браслет: оказывается, он даже круче, чем я себе представляла.
Ближе к обеду мы причалили к гигантскому острову. В животе уже начало предательски бурчать: запасы съестного благополучно закончились ещё вчера вечером, поэтому сегодня, кроме пустой воды, я ещё ничего не ела. Здесь, на большой земле, в отличие от нашего осколка, была какая-то скудная флора, в основном трава. Но кое-где встречались и деревья. Муриэль повела нашу группу куда-то вглубь острова, приказав ни в коем случае не сходить с её следа. Как будто бы она сапёр, а мы идём по минному полю. Добравшись до огромной чёрной скалы почти в центре острова мы расположились на привал. Без еды сидеть вокруг костра было грустно.