— Ну, чего моргаешь? — добро улыбнулся тот. — Давай, в отделение, альпинист!
Все оставшееся время до вечера я так и бродил, глядя по сторонам, стараясь привыкнуть к обстановке, хрустя яблоками с сада Екатерины Авдотьевны. Вечером всех отправили на процедуры — по уколу обезболивающего в полупопие и отбой.
За весь день переживаний я порядком устал и едва лег на скрипучую сетчатую кровать и укрылся колючим одеялом, как тут же заснул.
Что-то снилось, но что именно вспомнить я не мог. Что-то тревожное, серое, неумолимо надвигающееся. Оно катило на меня, закрывая собой горизонт, все ближе, и ближе, и ближе, не давая дышать.
Я вздрогнул и проснулся. Некоторое время прислушивался к истошному биению сердца, пытаясь понять, где и что случилось.
Было темно, еще не рассвело. Не видя еще ничего, я осторожно спустил ноги со скрипучей кровати.
— Не спится? — прошипел противный голос, и я едва не закричал.
Это был Кайрат Айдынович. Во тьме его глаза поблескивали, отражая лунный свет, а сам он походил на какого-то монстра или вампира.
— Ага, не спиться, — с трудом выдавил я, облизнув пересохшие губы. — Водички хотел попить.
— Водички? — с какой-то странной насмешливой интонацией спросил он.
И зыркнул на меня так, что мне стало не по себе.
— Ну да, — промямлил я, не понимая, что происходит.
Кошмарный сон еще не отпускал, сбивая с толку — я не мог до конца понять где нахожусь: в реальности или уже в загробном мире.
Некоторое время молчали. Возникла неловкость, мне казалось, что собеседник мой еще не договорил что-то, но поделиться с этим он явно не спешил и глазел на меня своим волчьим давящим взглядом.
— Послушай, парень, а ты ничего не хочешь мне рассказать? — вдруг переменился в лице Кайрат Айдынович.
Он подался вперед, так, что почти в упор теперь глядел на меня.
— Что рассказать? — насторожился я.
— Кто ты такой на самом деле?
Холодок побежал у меня по спине. Но мне хватило ума сделать вид, что я ничего не понимаю.
— О чем вы?
— Паренек, не надо врать мне, я этого не люблю. Я вранье нюхом чую. Скажи мне лучше правду, кто ты такой?
«А не пошел бы ты куда подальше?!» — хотел воскликнуть я, но незнакомец вдруг потянулся к прикроватной тумбочке и достал оттуда что-то небольшое, прямоугольное. Показал мне.
Я пригляделся в полутьме, увидел красные корочки и сразу же сообразил — пациент-то не простой. Очень непростой. Кто он? Кгбшник? Партийная шишка? Кто-то еще? В любом случае тот, кто может обеспечить мне очень много неприятностей. А значит куда подальше его лучше не посылать.
— Откройте, — сказал я, кивая на корочки, но Кайрат Айдынович уже спрятал их обратно в шкафчик.
— Ты со мной, паренек, так не разговаривай, — гортанно прорычал собеседник. — Лучше отвечай, о чем спрашиваю. Иначе говорить с тобой будут совсем другие люди.
И я понял, что если сейчас разговор не состоится здесь, то вполне вероятно, что будет продолжен где-то в застенках Комитета государственной безопасности СССР по доносу Кайрата Айдыновича. Этот может, на лице написано, что сдаст и не моргнет глазом.
— Ты — американский шпион? — спросил он, прищурившись.
— Никакой я не шпион! — обидевшись, ответил я. — Советский гражданин я! С чего вы вообще такое взяли?
— Ты говоришь во сне, — по лисьи улыбнувшись, ответил Кайрат Айдынович. — Многие шпионы так проваливаются. Говорят во сне или на своем языке или о вещах, которые милы их сердцу, но нам, гражданам советского союза, чужды и аморальны.
И мне вновь стало не по себе.
— И что я говорю? — осторожно спросил я. А потом улыбнулся: — На чужом языке?
Никаких языков я, конечно же, не знал, не гуманитарного склада ума. Так что тут претензии мимо.
— Разные странные слова. Например, просил позвонить тебе на сотку. Это как? Ты аферист какой-то что ли? Что за сотка? И почему позвонить по поводу нее надо? Кассу ограбил и теперь подельника своего просишь на связь выйти по поводу украденных денег?
— Что… — только и смог удивленно выдохнуть я.
Вот это он раскручивает!..
— А еще просил найти тебя по… — Кайрат Айдынович наморщил лоб, вспоминая трудное слово. — Найти тебя по точке джи-пи-эс. Вроде бы как ты потерялся.
Я нервно хохотнул.
— Чего ржешь? — ледяным тоном прорычал Кайрат Айдынович и смех застрял у меня комом в горле.
Мне приходилось бывать на допросах и видеть работу оперативников. Но она не шла ни в какое сравнение с тем, как говорил сейчас Кайрат Айдынович. Я буквально чувствовал, как его взгляд сминает меня, от него не было укрытия, и он читал меня насквозь. Врать в таком случае не хотелось.