— Психологическая! — с победным торжеством ответил Володька.
— И чего? — не понял Костя.
— А того. Психологическая подготовка нас ожидает, а психология — наука тонкая, туманная. Вон как сейчас, за окном. Молодов ведь сам эту заварку с сахаром к нам приволок. А потом, ночью, сам и испортил.
— Зачем?!
— А чтобы посмотреть, как мы справимся с этим. Необычная ситуация, но вполне возможная в горах.
— Сомневаюсь я, что кто-то в горах сахар будет с дерьмом мешать. Если только от кислородного голодания крыша поедет.
— А с бензином смешается, который для розжига? — резонно заметил Володька. — Задача стояла простая: выявить слабые наши места, наши всякие там психологические слабости. Не знаю, как это правильно называется, но суть вы уловили.
— Уловили, — кивнул я, задумавшись.
Версия Володьки вдруг обрела вполне себе реальные грани и право на существование. А что? вполне себе неплохая тренировка, а заодно и способ для тренера посмотреть кто как поведет себя в такой необычно ситуации.
— Ну это как-то низко, что ли, — после паузы произнес Костя.
— А что, он тебя должен оберегать и по головке гладить? — ответил Володька. — Он — тренер. И как он достигнет своих результатов — это только ему решать. Он сам говорил, что игры закончились, настала пора серьезных дел. Вот и первое тебе испытание. Молодов и Андрюху проверил на устойчивость, и других тоже — на то, как они против своего товарища пойдут. И выводы соответствующие сделал.
— Ну… допустим, — нехотя ответил Костя. — И что теперь? Расскажем остальным?
— Не думаю, что это хорошая идея, — произнес я. — Предположение про Молодова — всего лишь версия. А что, если она ошибочная? Меня обвинил в том, чего я не делал, и ощущения это, скажу я вам, не самое приятное. Так что не будем обвинять кого-то, пока у нас не будет железных доказательств. Сейчас пошли на тренировку.
Мы вместе со всеми остальными вышли на улицу. Там было прохладно, даже холодно, поэтому разминку все принялись делась с особым усердием, разгоняя кровь. Молодов тоже был в наших рядах, так же, как и все занимаясь. А вот Кайрат Айдынович суетился вдали, у небольшого кирпичного домика, где стояло несколько человек, явно приезжих.
— Делегация, — произнес Молодов, увидев наши взгляды. — Те самые, которые примут решение кому проходить дальше.
Эта информация еще больше оживила ребят.
Я пригляделся к гостям. Их было трое. Один — коротыш, по которому сразу видно, что из кабинета входит крайне редко. Белое бледное лицо, похожий на вымя второй подбородок, толстые короткие пальцы, сжимающие на груди кожаный портфель. Лицо у него было красное, не привыкшее к морозам.
Второй — чуть выше, худой и жилистый, чем-то похожий на Кайрата Айдыновича, с таким же хитрым крысиным взглядом.
Третий — высокий, крепкий. Голова квадратная, челюсть квадратная и такой же квадратный ломаный нос. Под кустистыми бровями спрятались небесно-голубые почти детские глаза.
Троица была любопытная. Явно набор из разных ведомств.
— Вон каких кадров из партии прислали, — улыбнулся Молодов. — Все как на подбор.
Мы некоторое время смотрели, как Айдынович лебезит перед ними, улыбается, что-то учтиво отвечает. Только что чай не подает (а мог бы, особая заварка у нас уже имелась для него). Потом продолжили тренировки, уже не отвлекаясь на гостей.
— А маршрут какой будет? — спросил Генка. — Приют одиннадцати будет?
Приютом одиннадцати называли самую высокогорную гостиницу СССР, расположенную на юго-восточном склоне Эльбруса. Ее создал строитель первых отечественных дирижаблей, архитектор и альпинист Николай Попов. Визуально похожая на дирижабль, со скругленной крышей, чтобы противостоять мощным ветрам и штормам, она была мечтой всей нашей секции «Снежный барс». Еще бы, побывать в легендарном месте каждому охота!
— Будет, — ответил Молодов. — Имей терпение. Сначала — Пик Терскол. Немного отдыхаем — и топаем до ледовой базы. Там выше трех тысяч, поэтому ночевка. Весь следующий день — физнагрузка. Сидим на месте, отрабатываем работу на снегу — роем пещеры, работаем с вязким глубоким снегом. На третий день идем на Приют одиннадцати. Там продолжаем тренировки два дня. Отрабатываем работу на льду — движение на льду, страховку, бьем ступени и прочее. Потом группами идем на Седловину. Это пять тысяч, даже выше. Там тоже занятия. Потом — рывок на вершину. Итого цикл тренировок займет у нас неделю. Ну и смотрим на свое состояние — готов ли организм к высоте?
— Горная болезнь?
— Она самая.
— А когда подъем будет? — спросил Генка.