— Андрей Герасимов, — назвался я.
И пожал на удивление крепкую ладонь гостя. Остальные тоже представились.
— Прошу вас — садитесь! — сказал Кинг, указывая на удобный диванчик, стоящий прямо посередине съемочного зала.
— Господин Кинг приехал к нам из Вашингтона. Он опытный журналист, ведет свою собственную передачу и очень сильно хотел встретиться с вами, поэтому попросил возможность прибыть к нам, чтобы снять один из своих выпусков вечернего шоу здесь.
— Теодор все верно сказал, — кивнул Кинг. — Уверен, это будет интересный выпуск!
Мы прошли на диван, расселись. Режиссер начал раздавать команды операторам и те принялись перемещать камеры.
— Уже снимаем? — спросил Теодор.
— Нет, начнем минут через десять. Сейчас пока картинку отстроим.
Мы немного расслабились.
— И все же, где вы выучили язык? — спросил я.
— Нигде. Русский язык я выучил сам. Вообще люблю изучать языки. Знаю пять: английский, русский, французский, испанский и немного немецкий.
— Да вы настоящий полиглот! — удивился Теодор.
— Ну что вы! Просто любитель. Языки — это мое хобби.
— У вас достаточно хорошее произношение, — заметил я.
— Мой близкий друг, писатель Джон Стейнбек, однажды был у вас в СССР, и привез оттуда хорошую коллекцию ваших фильмов. По ним я и учил произношение.
— Вы дружите с Джоном Стейнбеком? — не смог сдержать удивления я.
— Дружил, — поправил меня Кинг. — Он год назад умер. А вам он тоже знаком?
— Знаком.
— Я думал он у вас в СССР сейчас не в почете. Его взгляды на Вьетнамскую войну не сошлись с вашими.
— Его книги от этого хуже не стали, — ответил я.
Кинг удовлетворенно кивнул.
— Стейнбек очень хорошо отзывался о СССР. Поэтому мне так интересны вы, простые ребята, которые смогли покорить такую невероятную высоту. Это удивительно!
Кинг пристально посмотрел на меня, и мне стало неприятно от этого взгляда — словно болотной жабой по лицу провели.
— Гарри! — прохрипел динамик над нашими головами. — У нас все готово, мы можем начинать запись.
Журналист глянул на нас.
— Начнем?
— Давайте, — кивнул я.
— Камеры готовый? Свет? Начинаем!
Вспыхнули софиты, ослепляя, задвигались камеры, взирая на нас. Гарри Кинг улыбнулся во все тридцать два зуба, начал вступительную речь на английском. Говорил он быстро и наш переводчик, сидящий рядом с нами, едва справлялся. Впрочем, ничего нового он нам не сообщил. Гарри Кинг долго рассказывал на камеру кто мы такие, откуда приехали и что именно осуществили. Речь была хоть и длинной, но особо восторга нашим подвигом я в ней не услышал, все весьма сдержанно, хоть и по факту.
Потом, когда вступление закончилось, Гарри повернулся к нам.
— С вашего позволения с вами я буду говорить на русском языке, там будет удобней всем. А потом, при подготовке передачи, мы наложим перевод. Вы не против?
Мы были не против.
— Итак, мой первый вопрос касается непосредственно Пика Победы.
Кинг пристально посмотрел на меня, спросил:
— Может, все же расскажете мне и нашим телезрителям, что там произошло наверху?
— Что вы имеете ввиду? — насторожился я.
Гарри Кинг снисходительно улыбнулся.
— Хорошо, если вы хотите, то я объясню. Но думаю, что вы всё прекрасно понимаете и без меня.
И вновь эта ядовитая улыбка.
Гарри Кинг глянул на бумагу.
— Из официального сообщения следует, что вы достигли вершины Пика Победы вдвоем — вы и ваша спутница, Олеся Яцкевич.
— Верно, — кивнул я.
— А вот ваши товарищи, Орлов, Костин, Костарев и Самойлова остались на семи тысячах. Почему? Почему они там остались? Почему вы все вместе не взошли на Пик?
— Таков был изначальный план, — сухо ответил я.
— Мне кажется, вы лукавите, господин Герасимов. Я понимаю, что вы вряд ли ответите всю правду. Но я надеюсь, что я ее все же услышу.
— Мы достигли Победы вдвоем, разве этого мало?
— Пусть это решают наши телезрители, — Кинг улыбнулся на камеру.
А мне вновь стало противно.
— А я напомню, что в нашей студии группа молодых альпинистов из Советского союза, которая достигла Пика Победы — горной вершины высотой более семи тысяч метров, считающейся среди спортсменов одной из самых сложных вершин для восхождения. Возвращаясь к нашим гостям, хочу спросить. Вас ведь инструктировали?
— Простите, что?
— Вас инструктировали советские службы, прежде чем вы ехали сюда?
— Нас предупреждали, что мы будем встречаться с разными людьми. И не все нам могут понравиться, — ответил я, пытаясь задеть журналиста.