- II -
Киан-Лесоруб на несколько мгновений показался на крыльце, бросил взгляд на дремлющего Джибанда и, удовлетворенно хмыкнув, снова исчез в доме. Вскоре Киан вновь вышел, но уже не один, а вместе с Вакиром.
«Жаль, ружжо поломалось: уже б управились...» - разобрал Деяна шепот печника. Быстрым шагом они направились к сараю, и глаза у обоих были очень недобрые. Печник то и дело трогал разбитый подбородок, а Киан вполоборота поглядывал на Джибанда. Вернее сказать, на топор на его поясе.
«Эй, вы же не собираетесь!..»
Деян вскочил, разом забыв обо всем, даже о своем увечье, за что едва не поплатился, в последний миг сумев удержаться на ногах. Весь вид Киана и Вакира говорил: они собирались, и еще как.
Пока Киан что-то искал в сарае, печник вытащил оттуда приставную лестницу и поволок на задний двор, куда Халек прошлой весной натащил кучу больших камней. Собирался справить фундамент для новой бани и двор подравнять, да не успел.
- Вы что задумали?!
Деян догнал Киана уже за углом дома и ухватил за локоть. Через левое плечо Киана была перекинута смотанная веревки и мешок.
- Соображаешь, парень! - Киан, ухмыльнувшись, поднес палец к губам. - Соображай, да не мешай.
Печник уже прилаживал лестницу к крыше. Джибанд уселся неудачно, у самой кромки крыши, потому раскроить ему затылок валуном побольше было, казалось, проще простого.
- Нельзя, дед Киан! - прошептал Деян, стараясь придать голосу убедительности. - Никак нельзя. Ничего у вас не выйдет.
Деян знал, что Киан его не жалует - очевидно, за то, что одним своим видом он напоминал старику о непривычной и не слишком удачно проделанной когда-то работенке. Сам он недолюбливал старика ровно по той же причине. Киан-Лесоруб был предпоследним, с кем ему хотелось бы объясняться; а последним был печник, чей тяжелый нрав все орыжцы хотя бы единожды испытали на себе.
Однако выбора не было.
- Это еще почему? - Ухмылка исчезла с морщинистого лица Киана. Теперь он смотрел на удерживавшего его Деяна пристально и зло.
- Тот, который назвался князем, - чародей. И этот, второй... его так просто не убить.
- Может, насчет князька ты и прав. - Киан нахмурился. - Но его тут нет! И вернуться мы ему не дадим. И помешать нам никому не дадим! - сказал он с плохо скрытой угрозой в голосе и, высвободив руку, подошел к печнику, отдал тому мешок и веревку.
Деян снова догнал его:
- Дед! Джибанд не из плоти и крови. Он колдовская кукла. Голем. Камнем ты его не убьешь...
- Бессмертный, что ль? Надо же - бессмертный получеловек, и где - в нашей Орыжи! - Киан насмешливо присвистнул. - У страха глаза велики, Деян. И вот что я тебе скажу: будь они хоть трижды чародеи - мы им наглости не спустим и расхаживать у нас не дадим. Поплатятся, сволочи, за Беона. За все поплатятся!
Киан, больше не удостаивая Деяна вниманием, взялся за обвязанный веревкой мешок. Большой камень Вакир уже устроил внутри, а сам с другим концом веревки забрался на крышу. Он должен был тянуть мешок наверх за веревку, Киан - подталкивать снизу.
- Но...
- Трусишь - так сиди смирно, ущербный, - отозвался с крыши Вакир. Ссадина на его побагровевшей от натуги физиономии сочилась кровью. - Хватит болтать, Лесоруб. Толкай!
«Сам ты... ущербный на голову!»
Деян посторонился, в последний миг удержавшись от того, чтобы обругать Вакира вслух. Старикам уязвленная гордость затмила разум: без толку было переубеждать их или стращать последствиями неудачи. Вакир и Киан теперь думали только о том, как бы поквитаться с чужаками...
У него, в их понимании, гордости не было вовсе. Сейчас Деян даже готов был с этим согласиться.
«Не время между собой собачиться».
Под скрип теса на крыше он поковылял обратно, раздумывая, что еще можно сделать. Ничего не оставалось, кроме как привлечь внимание Джибанда, чтоб тот ушел из-под крыши.
От страха все сжималось внутри и подгибались колени - но нельзя было допустить непоправимого.
«Лесоруб потом жизни не даст. А все же лучше уж так, чем...» - Деян заторопился.
И все равно опоздал.
Опасаясь, что великан сам возьмет и уйдет - или догадавшись, что сейчас их замысел намерено расстроят, - Киан и Вакир проявили удивительную для своих лет расторопность. Когда Деян вывернул за угол, пышнотелая жена печника, стоявшая у забора напротив Джибанда, взмахнула рукой, давая мужу сигнал. Камень перевалился через край и мгновением позже с жутким треском раскололся о маковку великана.