Он развернулся и, широко ступая, пошел прочь.
Деян выдохнул и поспешил его догнать.
– Благодарю! Простите, если оторвал от дел.
– Не стоит: я и так задержался на час дольше обещанного. Давно блуждаете-то, господин Химжич?
– Порядочно. Только впредь давайте без «господ», Ранко, – припомнив имя капитана, попросил Деян. – Я не знатных кровей и к такому обращению не привык.
От постоянных «господ» и «выканий» – особенно из уст тех, кто был намного старше, – то и дело хотелось обернуться и посмотреть, что же за «господин Химжич» – Мажел? Нарех? Отец? – идет рядом.
– Как тебе будет угодно, – легко согласился капитан. – А занятные вы двое, господа. – Он скосил глаза на Деяна, проверяя его реакцию на сразу сделавшийся едва ли не свойским тон. Деян понимающе кивнул в ответ: «Занятные, что уж тут».
– Преподобный Скряга перед тем, как укатить, так расчувствовался, что вместо напутственной молитвы выдал нам тройное жалованье. Тройное, Господи, ты это видел?! – Капитан поднял три пальца к небу. – А Варк, наш полковник, мать его, Ритшоф отводил взгляд, как проштрафившаяся девица перед папашей. Все это больно смахивает на то, что они не сомневаются, что отправляют нас прямо к Владыке в пыточную. Твой друг не пожелал со мной говорить; но, может быть, ты разъяснишь, в чем причина?
– Он мне не друг.
– А кто? – тут же с любопытством спросил капитан, заставив Деяна пожалеть о своей запальчивости.
«А правда: кто?»
– Наниматель, – сказал Деян. – Я при нем вроде проводника.
– И оттого ты сам не свой бродишь по городу в поисках лекаря? Потому как боишься, кабы наниматель твой не помер, не заплатив? – протянул капитан с явным сомнением.
– Тебе бы все-таки с ним поговорить: у него язык лучше подвешен, – Деян криво усмехнулся. – Нет, не поэтому. Он мне услугу намного раньше оказал… Большую услугу, и не одну. Я перед ним в долгу. Вот, расплачиваюсь.
Капитан покосился на него недоверчиво, но расспрашивать дальше не стал.
– Епископ, думаю, из-за того, что вам назад ехать, раскошелился, – сказал Деян. – Он считает, это дело гиблое.
– Погибнуть за короля и Его Святейшество – дело богоугодное: за это Андрий и лишнего медяка не даст. Это он из-за вас двоих. А я вот все удивляюсь и гадаю – почему? Что с вами не так?
Капитан, резко остановившись, заглянул ему в глаза, и Деян не сдержал смеха:
– С нами все не так! Но дурак ваш епископ. Я ни к каким большим делам не причастен; считай, вообще не при чем. А Рибен… Он, можно сказать, из ваших, из вояк. Не без греха, но уж не хуже других будет.
Капитан, к удивлению Деяна, хмыкнул с удовлетворенным видом и зашагал дальше.
– Вот и мне так показалось: нормальный он малый, «наниматель» твой, даром что чародей. Не без придури, ясно дело, но кто нынче без нее.
Деян пожал плечами.
Капитан Альбут с виду как раз-таки был человеком безо всякой придури, простым, понятным и понимающим, спокойным, надежным – очень старался казаться таковым; так старался, что поначалу ему это удавалось, но по прошествии времени поневоле возникали сомнения.
– Ритшоф тоже ничего себе командир был, не злыдень, плохого про него не скажу, – продолжил разглагольствовать капитан. – А только увольнения у него было – не допросишься, и смотрел он на нас, как бык на куриц: не уважал…И не ценил. Посмотри-ка на эту лачугу. Хороша, а?
Деян пробурчал нечто неразборчивое, опасаясь показаться невежливым. В этой части города было много аккуратных домишек с высокими крышами, странных, но по-своему симпатичных, однако двухэтажный сарай, на который указывал капитан, к ним точно не относился.
– Внутри еще краше, чем снаружи! – Капитан хохотнул, давая понять, что шутит. – И с потолка в дождь так льет, что полные сапоги за ночь набираются. Было дело, мы три зимы подряд в городе стояли, и Ритшоф в этом курятнике квартиры для младших офицеров устроил – для экономии средств, значит. Скотина! Тут и сейчас почта нашего полка размещается, и комнаты есть для постоя. Но только я туда – ни ногой: лучше уж где-нибудь на конюшне. Или у друзей-приятелей… так-то.
– Лэш, хозяин постоялого двора, – тоже твой приятель? – наугад спросил Деян.
– Знакомы, – неопределенно ответил капитан. – Сам я издалека родом. Но в Нелове, если все вместе посчитать, прожил порядочно. Неказистый городок; а все-таки что-то в нем такое есть… Ну, пришли. – Капитан свернул в переулок и остановился перед широкой некрашеной дверью; единственная ступенька к ней до половины утопла в огромной луже.
– Сразу суть своего дела объясни и попроси по-хорошему. Тогда не откажет, – сказал он и постучал.
– IV –
Дверь отворила высокая худая женщина средних лет, в простом шерстяном платье и белом переднике.
Она удивленно взглянула на капитана:
– Что-нибудь забыл, Ранко? – Говорила она так же порывисто, как и двигалась, и слегка картавила.
– Служебная надобность возникла. – Капитан дурковато улыбнулся. – Мы можем войти, Хара?
– Мы?..
– Э-э… здравствуйте, – выдавил из себя Деян, когда внимание женщины обратилось на него.
– Здравствуйте, – эхом отозвалась она, ступив на полшага за порог, чтобы лучше разглядеть. – Что вам угодно?
Деян боролся с желанием развернуться и сбежать. Все загодя придуманные фразы вылетели из головы; после слов капитана о «лучшей врачевательнице» он ожидал увидеть старуху. Может, не такую дряхлую, как Сумасшедшая Вильма, но ненамного моложе Шалфаны Догжон и не симпатичнее Горбатой Иллы. Со старухами было легко; он всегда неплохо с ними ладил, даже с выжившими из ума.
Однако Хара приходилась, самое большее, ровесницей Альбуту и была… красива.
Очень странной красотой, но определенно красива. Слишком смуглая кожа не портила впечатления от резких и тонких черт ее лица; редкие морщины и необычно низко, у самых бровей повязанный линялый платок, которым она убирала волосы, только подчеркивали глубину ее больших темно-карих глаз. Взгляд у нее был пронзительный, умный, настороженный и совсем – нисколечки – не сумасшедший.
– Простите за беспокойство, – овладев собой, заговорил он. – Госпожа…
– Харрана абан-хо, – прошептал капитан.
– Харрана абан-хо. Я Деян Химжич. Сожалею о необходимости тревожить вас, но обстоятельства вынуждают искать помощи… и капитан был столь любезен, что подсказал мне обратиться к вам. – Деян постарался, по примеру Голема, придать своему голосу толику княжеской важности и нахальства; получилось плохо. – Мы можем войти, чтобы продолжить разговор?
Харрана наградила капитана долгим и не слишком-то дружелюбным взглядом, после чего молча посторонилась.
– Никогда прежде не встречал хавбагских женщин? – шепотом спросил капитан, пока они шли по темному коридору куда-то вглубь дома. Он явно бывал тут раньше, и не раз.
– Не встречал, – лаконично подтвердил Деян; о том, что еще недавно он вообще не знал о существовании такого народа, как хавбаги, он упоминать не стал.
«Хавбаги, значит… Вот они какие», – едва оказавшись на свету, он украдкой снова стал разглядывать хозяйку. В детстве чужеземцы почему-то всегда представлялись ему совсем отличными от простых людей, но, хотя Харрана имела смуглую кожу, она казалась вполне обычной женщиной. Недовольной и встревоженной их внезапным появлением.
– А я прежде не встречала вас в городе, господин Химжич, – с вопросом в голосе сказала она Деяну, подтверждая, что слух у нее столь же хорош, сколь и память.
– Да, я… – начал Деян, но капитан перебил:
– Все верно, Хара. Он, – капитан мотнул головой в сторону Деяна, – один из тех двоих, о ком я говорил ночью. Мы, видишь, пока застряли тут. По милости второго… моего временного командующего. Господин Ригич набрался вчера так, что сегодня готов протянуть ноги. То ли желудочное кровотечение начинается, то ли еще какая дрянь: головы от подушки оторвать не может, и видок у него – хоронят краше.
Если это и было преувеличением, то очень незначительным.