– Один из тех двоих, – недобро прищурившись, сказала Харрана. – Тех двоих опасных типов, которых остерегается старый лис-епископ, – так ты вчера говорил, Ранко. А теперь привел одного из них сюда?
Деян хмыкнул; по правде, этот вопрос занимал и его.
– Волк волка чует, Хара, – невозмутимо отозвался капитан. – Этот – не кусается. И тот – тоже; по крайней мере, сейчас. И он… иной породы, чем Варк или Скряга. Он…
– Шатун, – вырвалось у Деяна. На «не кусается» он решил не обижаться. Ответ капитана своих о резонах явно был не полон, но с этим тем более можно было разобраться позже. – Помогите ему, госпожа Харрана, прошу.
Она вновь обратила внимание на него.
– У вас не городской выговор: вам ли не знать, как «помогают» шатунам и почему?
– Медведь задрал моих отца и дядю. – Деян спокойно встретил ее взгляд. – Но Голем – другой случай. Он не безумец, пусть и может иногда показаться таковым.
«Пока не безумец», – но вслух этого говорить Деян, конечно, не стал.
– Надо же. Голем… – Ее губы растянулись в странной полуулыбке. – Князь Рибен Ригич, Рибен-Миротворец. Мой отец возносил молитвы Небесному Хранителю с тем же именем.
Деяну показалось, что под ногами пошатнулся пол.
– Мне тогда было вдвое меньше лет, чем вам сейчас, господин Химжич, – сказала Харрана, – когда отца выпотрошил урбоабский жрец. И, право слово, лучше бы это сделал медведь… Чтобы использовать имя Миротворца, господин Химжич, нужно быть или безумцем – или расчетливым жуликом. Или круглым дураком. Учитывая, что, как вы говорили, ему хватило ума и умения упиться едва ли не до смерти, я склоняюсь к последнему… Чтобы обвести Ритшофа и Бервена вокруг пальца, многого не надо: я тебе говорила, Ранко.
«Мрак! А ведь кто-то поминал вчера: они объявили его чуть ли не богом…» – Деян нахмурился, спешно обдумывая, что это заблуждение может принести, кроме проблем.
– Не знаю, кем вы считаете вашего приятеля, господин Химжич; допускаю, что вами движут добрые намерения, – продолжила Харрана прежде, чем он успел вставить слово. Тон ее немного смягчился. – Я стараюсь помогать тем, кто нуждается в моей помощи. Но жуликов, самоубийц и пьяниц я не лечу. В утешение могу сказать, что обычно они и не нуждаются в лечении. Спросите у трактирщика кислой соли; это поможет.
Она кивнула на дверь, красноречиво давая понять, что разговор окончен.
– Вы упустили последний вариант: боготворимый вашими родными князь Ригич и есть дурак, а до кучи еще и пьяница, – сказал Деян. Так и не придумав, что соврать, он решил придерживаться правды. – Он провел три века в состоянии, которое называет смертным сном, а очнувшись, испугался, что не сможет сам полностью вернуть контроль над телом и вместо воды и пищи за пять дней выцедил флягу «вдовьих слез». Знаете такое зелье? Он пил его по глотку, в надежде, что сумеет добраться до гроссмейстера ен’Гарбдада раньше, чем упадет без сил. Эта самонадеянность едва не стоила ему жизни. Как-то он сумел оправиться, но, боюсь, не до конца… И вчера он… значительно усугубил свое состояние. Но дело не только в выпивке, понимаете? Поэтому я и ищу кого-нибудь, кто был бы сведущ в таком. Хоть немного.
– Вы… – негодующим тоном начала Харрана.
– Это правда! – Деян не дал ей закончить. – Небом клянусь. Я не могу вам доказать, что не лгу. Но вы можете пойти со мной – и убедиться сами.
«А еще этот дурак и пьяница раздобыл вчера новую порцию зелья, – Деяну показалось, от кармана, куда он спрятал пустую флягу Бервена – свою флягу – по груди разлился холод. – И хвала Господу, что он бережет отраву для другого случая и потому не попытался пока ей воспользоваться; но попытается – если я не найду возможности помочь ему другим способом».
Во избежание таких попыток утром Деян незаметно спрятал чародейскую флягу в щели за шкафчиком, однако даже не надеялся, что Голем при желании ее не отыщет.
– Ранко, по-моему, этот человек – просто-напросто сумасшедший! И ты еще ему веришь! Не стоило приводить его сюда, – сердито сказала Харрана. Но ее голосу, как с радостью заметил Деян, не доставало уверенности.
– Да, я ему верю, Хара, – очень спокойно ответил капитан; какие бы чувства он не испытывал на самом деле, скрывал он их мастерски.– Звучит невероятно, согласен. Но представь, что все так, как он говорит. Подумай – как иначе добротный штык за мгновение оказался завязан в узел? Ни один известный мне чародей не способен на подобное. Тебе стоит пойти и взглянуть на этого господина самой.
– Ты уже решил все за меня? – Харрана вперила в капитана недовольный и чуть обиженный взгляд; капитан ответил ей тем же. Так могли смотреть друг на друга только люди близкие и неравнодушные друг к другу, связанные множеством сказанных и не сказанных слов; но Деян очень сомневался, что она ему законная жена или, тем паче, родня: в капитане явно не было ни капли хавбагской крови.
Впрочем, устав военной службы не запрещал офицерам иметь любовниц.
Первой отвела взгляд Харрана и, поджав губы, принялась собирать лекарскую сумку.
– Если это окажется глупой шуткой – а так оно и будет, – за тобой должок, Ранко, – бросила она через плечо.
– Увидим… – Капитан встревоженно покосился на Деяна.
– Не окажется, – заверил их обоих Деян. – Надеюсь, ваша вера не запрещает вам лечить богов, госпожа Харрана? То есть Хранителей.
Она не ответила, но ее движения стали еще более резкими.
–И что у вас достаточно для этого мастерства, – добавил он.
Она оглянулась на него, хмыкнула и снова занялась сборами.
– Ты не смотри, что она баба, – наклонившись к самому его уху, прошептал капитан. – В колдовстве разбирается, и опыта у нее – во! Хара больше людей заштопала и выходила, чем я – убил. Согласись она пойти на королевскую службу, была бы капитаном медчасти, не меньше.
– Ранко! Не болтай, – беззлобно огрызнулась Харрана. – Много ты в этом понимаешь.
– V –
Обратная дорога показалась Деяну отвратительно долгой; Харрана нарочито не спешила, а его подталкивало в спину вернувшееся беспокойство: не потерял ли он слишком много времени, блуждая по городу, и не поздно ли уже что-то предпринимать. Сначала он старался отвлечься, пытаясь предугадать, как сложится встреча Харраны с «богом», но в мысли навязчиво вторгался образ пустой фляги и мертвенное оцепенение на лице чародея.
Когда они, наконец, добрались до постоялого двора, он почти уверился в том, что безнадежно опоздал; однако – обошлось. Дверь в комнату отпер Джибанд, все такой же угрюмый и сердитый.
– Мастер уже десять раз требовал, чтобы я пошел за тобой, – сказал он. – Пришлось ему отказать.
– Спасибо, Джеб. Все правильно, – благодарно кивнул великану Деян, игнорируя испепеляющий взгляд Голема; тот был жив и в сознании, а больше от него и не требовалось. – Входите, госпожа Харрана. Рибен, это…
Он собирался представить ее по всем правилам, но Харрана бесцеремонно оттеснила его в сторону и подошла к изголовью чародея.
– Веккен рене х’азн, абан Р-гич, – быстро проговорила она. – Хемре нер, х’азн а-нто, х’азн ро Абсхар Дамар?
Через мгновение Деян понял, что это не заклинания, а чужеземная речь – должно быть, ее родная. И хорошо знакомая Голему: тот оттарабанил в ответ намного более длинную фразочку, попытавшись приподняться и даже преуспев в этом.
– Аб-ши саран, абан-хо. – В конце он протянул Харране руку ладонью вверх. – Шана кенер.
– Сахо! – Она оттолкнула его руку и вынудила снова лечь. – Нед исмен калем, абан. Сахо, ра кана.
Голем не стал возражать. Харрана присела на край кровати и откинула одеяло. Стоял полумрак, и Деян заметил слабое серебристое свечение вокруг ее ладоней, когда она начала осмотр.
– О чем они говорили? – прошептал Деян вставшему у двери капитану, но тот покачал головой.
– Слишком быстро для меня.
– Она спросила, он ли «Абсхар Дамар», Хранитель Мира, что явился, миновав время… Мастер ответил, что слышал, будто его теперь называют так, хотя это неверно. Дальше он называл свое имя и сказал, что долго пробыл за краем и лишь недавно вернулся. Почему-то я почти все понял… – Рокочущий шепот Джибанда звучал почти испуганно.