Вечером на ручке двери снова висел вкусный подарок, только на этот раз я точно знала отправителя, поэтому тут же отправила доставку прямо в мусорку.
И тут мне все испоганил!
Всю ночь я дергалась от каждого звука, боясь незваного гостя. Забаррикадировала дверь мебелью, задернула шторы и завернулась в одеяло, словно мясо в лаваш. Однако Леон так и не появился, и к утру я была невыспавшаяся и злая.
Еще один день с коллегами пролетел незаметно. Я всеми силами старалась игнорировать Леона, держалась от него как можно дальше и даже пошла прогуляться вечером по парку с тем самым коллегой, с которым мы ранее поспорили и помирились.
Удивительно, но во время этой прогулки Леон даже не маячил на горизонте, хотя я была бдительна, как никогда. И даже когда мужчина, прощаясь, поцеловал тыльную сторону моей ладони, кот не появился, чтобы высказать свое «фи». Лишь на ручке двери снова висел пакетик с вкусненьким.
Настроение испортилось окончательно. Отпуск катился в бездну. Там, где был Леон, не было места моему счастью, но и когда его не было, это безумно бесило.
Я села в машину за два дня до окончания отпуска. Ударила по газам, желая лишь одного – как можно быстрее оказаться в клане гибридов, который давно стал мне домом. Там Леон не повесит на ручку десерт, словно кот, который притащил мышь хозяину.
Слезы сами полились из глаз. Обидные, горячие, жгучие. Они заставляли меня постоянно моргать и крепче держаться за руль. В один момент я сама не поняла как, но вдруг оказалась на встречной полосе. Увернулась от машины, увела авто в сторону и влетела в отбойник.
Подушка безопасности ударила в лицо и грудь, боль прострелила насквозь. Последнее, что помнила, – это как Леон гнет металл голыми руками, вытаскивая меня.
Очнулась я под яркими лампами дневного света. Определенно, это больничная палата!
Дышать было больно, а это значило, что как минимум одно ребро у меня сломано. Я подняла руки – работают. Ноги – тоже. А вот лицо было перебинтовано.
– Как ты себя чувствуешь? – В поле моего зрения показался Леон, помятый, со щетиной.
Это не больница гибридов. Определенно.
– Что со мной?
– У тебя сломано два ребра, нос, раздроблена челюсть и скула. Но не переживай, я очень тщательно все восстановил…
Лицо? Представляю, как он восстановил! Судя по тому, что оно у меня все перебинтовано, постарался Леон на славу! Он же бог пластической хирургии. Как же ему подфартило – сделал красотку по своему вкусу. В воду не гляди, сниму бинты, а там…
Я отвернулась, закрыв глаза. Жмуриться было больно, поэтому я даже не пыталась.
– Позвони Тени. Пусть увезет меня домой.
– Альбин, останься здесь до полного выздоровления. Пожалуйста. – Голос Леона звучал так нежно, что я все-таки зажмурилась. Что физическая боль по сравнению с моральной?
– Я. Хочу. Домой.
Потом верну себе свое лицо. Потом залижу все раны. Потом пореву вволю.
Леон еще несколько минут сидел рядом, но я так и не открыла глаз и не повернулась. Даже не посмотрела на него, когда Тень приехал и забрал меня, причитая, как старый дед, и на кота, и на меня.
– У тебя на лице бандаж, чтобы не допустить расхождения швов. Первую перевязку я уже сделал, снять швы нужно через семь – десять дней. Надеюсь, ты приедешь ко мне.
Как же! Ни за что, пусть даже Леон и рассекретил местонахождение своей клиники, я сюда больше ни ногой.
– Спасибо, – поблагодарила я, выходя и не оборачиваясь.
Все-таки, возможно, он спас мою жизнь.
В клане гибридов меня встретили так, будто мы расставались лет на десять, не меньше. Я даже расплакалась и намочила бинты. Пусть и сверхи, но все оборотни стали мне такими родными и понятными… Все, кроме Леона.
Наступило время снятия бандажа и повязок. Я боялась этого момента до дрожи в пальцах.
Кто посмотрит на меня из зеркала? Конечно же, идеал Леона! Лицо молодое, подтянутое, творение рук мастера.
Я специально не смотрела на отражение, пока не сняла все. И еще минут пять не могла решиться, пока не сжала кулаки и не подняла голову.
На меня смотрело мое собственное отражение, даже без синяков и отеков. В точности такая, какой я была. С каждой морщинкой, с каждым пигментным пятнышком.
Бинты выпали из моих рук, ножницы громко звякнули, приземлившись на пол.
У Леона была возможность сделать со мной все, что он хотел, но он оставил меня такой, какая я есть.