«Боюсь, сие превосходит мое разумение», — сказал главный раввин.
Молчал ученик Элиэзер, молчали и другие.
«Вот толкование», — сказал темнолиций, — «Влюбленный юноша — это наш народ, дева — это утраченный нами Сион, а чудесная сила гробницы Авшалома указывает нам, что спасение придет из дома царя Давида.» Тут африканец подошел к Алрою и доверительно положил ему руку на плечо. «Понял ли ты меня? Я обращаюсь к тебе, ибо заметил твой интерес.»
От неожиданного прикосновения Предводитель изгнания вздрогнул. Он впился глазами в закутанного в красную ткань человека. Лица не разглядеть — волосы низко спадают на лоб, рот и нос закрыты мантией. Лишь глаза сверкают, как молнии сквозь тучи.
«Мой интерес — единственная причина, побудившая тебя обратиться ко мне?» — спросил Алрой.
«Кто ж откроет все причины?» — ухмыльнулся в ответ африканец.
«Я и не просил об этом. Мне и намека довольно.»
«Мудрый Зимри, сей юноша — твой ученик? Я поздравляю тебя!» Сказав это, темнолиций покинул синагогу. Люди стали расходиться. Велико было желание Алроя кинуться вслед за незнакомцем и говорить с ним наедине, но долг почтения к главному раввину удерживал Предводителя, покуда Зимри ни освободил его. Когда же, наконец, Алрой вышел наружу, африканца след простыл, и никто из горожан не видал его.
6.5
Зазвучала сигнальная труба — вот-вот закроется на ночь город Иерусалим. Алрой вышел из Сионских ворот, они замкнулись за его спиной. Солнце садилось. Последние его лучи скользили по вершине Масличной горы, а долина Иосафата уж погрузилась в тень.
Алрой принялся бродить по склонам, разглядывая сверху изчезающий в вечерних сумерках Иерусалим. Растаял город внизу, и звезды пленили Алроя взор. Он подошел к источнику Силуан. Неширокий поток серебряной нитью вился и блестел в ночном свете. Предводитель изгнания спустился к гробницам у подножия Масличной горы, вошел в одну из них. Проследовал узким корридором в квадратный зал. У стены зала — пустой гранитный саркофаг, и крышка его разбита. Алрой лег у основания саркофага и, утомленный, уснул.
Недолог был сон. Алрою почудилось, что его разбудили голоса в глубине гробницы. Тьма не вполне владела залом. Скудный лунный свет пробивался сквозь ажурную решетку под потолком, очерчивал контуры саркофага, лепных украшений на стенах. Глаза юноши открыты, он слушает тишину. И вдруг…
«Брат, брат, ночь с нами говорит…»
Другой голос отозвался.
«Брат, брат, ты прав.»
«Я женщину слышу.»
«Вор искусный крадется.»
«То стражника дело.»
«Убийцы шаги.»
«Ночи радостный шорох.»
«Брат, брат, давай по свету бродить!»
«Мы видели мир. Останемся здесь слушать лай собак — музыку гробниц.»
«Лучше выйдем наружу. Звезд на небе хочу. Час наш короток, пусть будет счастливым!»
«Куда нам смотреть? На землю, на небо?»
«Погуляй со мной, позабавь меня!»
«И мне мертвых царство наскучило».
«Давай, навестим Соломона!»
«В его новой столице?»
«Это будет чудесно!»
«Но где она, где?»
«То великая тайна. Лишь духам известна она.»
«Кто сказал тебе?»
«Никто. Я подслушал, как шептал об этом мужской дух Африт духу женскому Гоул, соблазняя его».
«Чудная парочка! Мы духовнее их!»
«Она по-своему красива. Глазки блестят, щечки кровь с молоком!»
«Воздыхатель, расскажи, что слышал!»
«Он — Соломона охранником был, сбежал со службы, распутница же выведала у него секрет.»
«Так говори скорее, милый братец, где новая соломонова столица!»