9.9
«Кольцо у Ширин! То Джабастера талисман, то жизнь его. Кольцо печатное не только чудеса творит. Джабастер мне на сбережение его доверил. Покуда у меня оно — учитель в безопасности, утрачу — и смерть над ним нависнет. Я проговорился ей? Она замыслила дурное? Она ушла? Она шутит! Эй, Фарез!»
«Я здесь, мой господин.»
«Проходила ли принцесса?»
«Да, мой господин.»
«В слезах?»
«Скорее в радости.»
«Фарез, зови Хонайна! Хонайн, Хонайн! Сердце мое разбито. Нет, она шутит. Вот и Хонайн. Прости мой бред, Хонайн. Скорее, мчись в арсенал!»
«Зачем, мой господин?»
«Зачем, зачем! Там твой брат, твой великий брат… Принцесса украла мою печатку. Нет, не украла, я сам ей дал. Мчись, иначе погиб Джабастер! Фарез, дай скорее руку, силы покидают меня…»
9.10
«Халифу сегодня нездоровится.»
«Говорят, утром он лишился чувств.»
«В бане.»
«Не в бане, а во дворце. Когда услыхал о смерти Джабастера.»
«Как он умер?»
«Наложил на себя руки. Не вынес бесчестья. Покончил с жизнью и делами.»
«Велик был. Смерть вождя — что затмение солнца.»
«Нет ему ровни и не скоро будет. Принцесса добилась помилования и помчалась к нему в арсенал сообщить весть, но опоздала.»
«Странные времена. Джабастер умер.»
«Тревожные времена.»
«Кто станет Первосвященником?»
«Боюсь, вакансия останется свободной.»
«Сегодня ты ужинаешь с Итамаром?»
«Да.»
«Я тоже. Пойдем вместе. Принцесса добилась помилования. Как странно все.»
«Да, туманно. Говорят, Абидан сбежал?»
«Я тоже слышал. Встретим ли на ужине Медада?»
«Возможно.»
Глава 10
Крах и смерть Алроя
10.1
«Она не взошла! Бледный лик ее не осветил темные небеса. Звезды печальны и не блестят без лучезарной царицы своей. Она не взошла!»
Это — дозорные. Санедрин отряжает их, дабы вдобавок к расчетам мудрецов указали час, когда луна обновится и начнет лунный месяц. Издревле повелось у евреев отмечать особой молитвой и праздновать новомесячье, и от этого дня отсчитывать сроки праздников и постов, что на сей месяц приходятся. Потому-то так важна миссия посланцев Санедрина. Они взбираются на горы поближе к обители ночного светила. Завидят новую луну, присягнут в этом, и загорится сигнальный огонь, и важная весть мигом облетит весь еврейский мир.
«Мы стражи луны, мы вестники света!»
«Она не взошла! Взойдет, и бледный лик ее призовет на молитву. Братство наше замерло в безмолвном ожидании благородных лучей. Она не взошла!»
«Мы стражи луны, мы вестники света!»
«Она восходит, она восходит! Бледный лик поплыл по небосводу. Возгорятся костры, известят народ. Она восходит, она восходит!»
«Мы стражи луны, мы вестники новомесячья!»
И зажглись сигнальные огни на вершинах гор, и разбежались костры по миру от Кавказа до Ливана, сказать евреем, что месяц начался.
10.2
«Господин! Татарин-гонец прибыл из Хамадана и желает видеть тебя и только тебя. Я сказал, что халифу не досуг, хотел переправить гонца к Хонайну, но отговорки не помогли. Я думаю, госпожа Мирьям…»
«Из Хамадана? Зови его, Фарез.»
Вошел татарин.
«Надеюсь услышать хорошие новости, почтенный!»
«Увы. Я от Авнера. С известием халифу.»
«Я халиф. Что передал наместник?»
«Господин, в час, что возгорелся сигнальный огонь, и на Кавказе открылось празднество нового месяца, Альп Арслан, Хорезма грозный монарх, вошел в твои владения, и армия его наводняет Персию.»
«И что Авнер?»
«Он выступает на поле брани и просит о помощи.»
«Он получит ее. Воистину, большая новость. Когда ты покинул Хамадан?»
«Трое суток в пути.»
«Ты исполнил свой долг. Фарез, позаботься о гонце и пригласи Хонайна.»
«Альп Арслан. Знаменитый воевода. Наш сигнальный огонь был сигналом ему! Время выбрано неспроста, обдуманно. Не нравится мне это.»
«Господин, другой татарин-гонец прибыл с границы. Он хочет видеть халифа. Полагаю, он с той же новостью и…»