Слабел, разрушался Халифат. Повелители правоверных призывали в помощь себе Сельджукских султанов, которые, словно французские майордомы, становились фактическими правителями империи. В стороне от владений наследников Пророка они основали свои царства, по именам которых и величали себя: султан Багдадский, султан Персидский, султан Сирийский, султан Румский или Малоазиатский.
Армии этих воинственных царьков не блистали ни твердостью дисциплины, ни мудростью водительства, а сами правители являли собой хороший пример худых последствий роскоши и вседозволенности. Все меньше походили они на прежних грозных неодолимых владык, чья власть начиналась от берегов Каспия и простиралась вглубь Востока. И хоть пока еще хватало им сил хранить спокойствие внутри собственных владений, они заметно страшились крепчавшего могущества шахов Хорезма, неуклонно расширявших свои границы, кои все тесней и опасней придвигались к землям султанов.
Что до евреев Востока, то, после разрушения Иерусалима, они поневоле признали верховную власть покорителей, и сплотились вместе, и внутреннюю свою жизнь вели под началом собственных вождей, и считали их потомками царя Давида, и называли Предводителями изгнания. Из анналов истории мы почерпнем, что тогда были времена сияющего величия сих еврейских избранников, сила которых едва ли уступала силе царей древней Иудеи. Сколь убывало могущество Халифата, столь прибавлялось влияние Предводителей изгнания. В безвременье арабского правления они становились важными фигурами в тех краях. Их главная резиденция располагалась в Багдаде, где и оставалась до одиннадцатого века – роковой для Востока эпохи, от бедствий которой не укрыться было даже им самим. История упоминает о них вплоть до двенадцатого века. Герой моего романа пребудет в любимой евреями обители – в городе Хамадане – месте захоронения Эстер и Мордехая.
Героическая эта история и таинственна и правдива вместе. Древние традиции еврейского духа известные от времен царских могил Иерусалима – вот основание необычайных событий романа.
Гровнер Гейт: июль, 1845.
Глава 1 Великий день Израиля
1.1
Смолкли последние звуки фанфар, и сидевший на белом муле Предводитель изгнания спешился. Столь громко прозвучали возгласы приветствия сопровождавшего кортежа, словно людей в нем было вдвое. И если бы не мельком брошенный презрительный и недобрый взгляд на лица зевак-мусульман, то данника можно было бы принять за триумфатора.
– Слава не миновала пока! – воскликнул почтенный Бостинай, входя в апартаменты своего дома. – Пусть церемония сия уступает великолепному шествию Шебы к Соломону, но слава не миновала пока. Ты все прекрасно устроил, умелый Халев.
Каждый шаг внутри родных стен добавлял спокойствия духа в сердце старика. Страх отступил, и не стало причины бояться проклятий и камней враждебной толпы.
– Этот день станет днем радости и благодарения – продолжил Предводитель изгнания, – твои фанфаристы отличились, верный мой Халев. И пусть трубы уступали Иерихонским, они возвестили, что Господь всемогущий с нами. Вздрогнули проклятые мусульмане! Халев, заметил ли ты слева от меня турка в зеленой одежде? Как побледнел он, видя крепость нашей силы, жезлом Якова зовущейся! О, этот день станет днем радости и благодарения! Щедро наливай людям вино и не скупись на горшки с мясом. Постарайся для них, мой мальчик. Мощью голоса и рьяностью ликования они заслужили награду. Их крик был слабее рева восторженных иудеев, вернувших Ковчег Завета, но крик их был дерзок! Да, слава не миновала пока! Сын мой, щедро наливай людям вино, пусть пьют за погибель Исмаила, чтоб захлебнулся он в хмельном зелье, которого и лизнуть боится!
– Воистину, великий день Израиля! – эхом откликнулся Халев на упоение господина.
– Процессии данников под запретом, и только для меня единственного сделано исключение, только меня сопровождал кортеж, и только в мою честь звучали фанфары, – продолжал Бостинай. – Я стар, милый Халев, и кровь все медленнее течет в жилах, и вот я думаю… Впрочем, рано пока об этом… Бог отцов наших – вот незаменимое прибежище.
– Верно, мой господин! В былые века народ наш подобен был гонимому Давиду, бегущему пустыней Зиф, а ныне мы словно Богом помазаны в твердыне Эйн Геди!
– Да, слава решительно с нами! – провозгласил Предводитель и, смягчив голос, добавил: “Халев, сын мой, воздай хвалу Господу, за то, что ты молод”.
– Мой господин, живи долго и наслаждайся счастьем грядущих дней!