“Славно, что у Израиля есть верные друзья. Благородный Абидан, взвесив твои суждения, я порешил войти в твой круг. По чести говоря, ты не открыл мне нового, но лишь разбередил давние догадки, от которых я спасался одиночеством. Ужасна стезя твоя, но неизбежного не миновать”.
“Хвала тебе, великий Джабастер! Ты не добавил разочарования моей душе!”
“Говорят, убежденность в праведности дела есть чистой совести залог”.
“Без сомнения”.
“Ты веришь этому?”
“Разумеется!”
“Мы идем на праведное дело?”
“Праведнее не бывает!”
“Я худший из негодяев…” – пробормотал Джабастер.
9.4
Первосвященник и Абидан вошли в дом. Джабастер обратился к собравшимся у Абидана гостям.
“Отважный Шерира, я рад видеть тебя с нами. Без Шериры не решаются дела Израиля. Мы мало знакомы, верный Залмуна, я в этом виноват. Славная пророчица, ты – благословение наше!”
“Друзья, мы знаем задачу сего собрания. Наши недовольство, ропот и желанье перемен достойны похвалы, но требуется дело. Да, мы встретились, чтоб действовать, не споря по-пустому. Цель велика, и тайна ей под стать. Вперед уверимся в единомыслии. Коль есть средь нас таков, кто примирится с рабством Израиля у Исмаила, кто с легким иль с тяжелым сердцем отступится от давешних побед, кто безучастен к оскверненью наших алтарей священных, и, наконец, кто не готов жизнь отдать ради постройки Храма, пусть отправляется на все четыре стороны. Все остаются? Отлично! Как кремень твердо ядро!”
“Мы с тобой, великий Джабастер! Все, все!”
“Не сомневался. Вы – как я, и все мы – как один! Необходимость диктует и соединяет. Каков наш план? Говори, Залмуна.”
“Джабастер, я вижу трудность и не вижу средство одолеть ее. Алрой не покидает дворца, проникнуть внутрь незамеченными никак нельзя. Что скажешь ты, Шерира?”
“Худо воевать с затворником. Страшат не жертвы, но сомнительность успеха”, – сказал Шерира.
“Я готов погибнуть сам, но не смирюсь с погибелью мечты! – воскликнул Абидан, – глянем правде в глаза: открытая война – негодный план. Армия пойдет за командирами, а те верны хозяину. Он – камень преткновения. Убрать его, и встанут под наше знамя полки, коль с полководцами совладаем”.
“Неужто у царя нет повода покинуть крепость, скажем, ради жертвоприношений в честь какой-либо былой победы?” – спросил Первосвященник.
“Боюсь, что нет, Джабастер. Он столь политичен нынче, что присутствием своей царственной персоны не желает освящать торжеств Израиля. А если и захочет – супруга остановит!” – сказал Абидан.
Не позволив растерянности занять место решимости, вперед выступила пророчица Эстер. “Могучие воины, внемлите голосу женщины. Он слаб, но Господь слышит своих избранников. Лишь мне известной тайною тропой я проберусь в дворцовый сад. Завтра, когда луна займет свою небесную обитель, над башнями дворца взовьется пламя. Оно станет сигналом войску Абидана устремиться к дворцовым воротам, якобы на помощь. Испуганная пожаром гвардия не окажет сопротивления. Залмуна, Абидан и Джабастер ринутся в царские покои и сделают то, чего мы все так ждем. Армия верного Шериры пусть окружит дворец. Затем вы, три героя, рыдая, предъявите солдатам окровавленное тело, и Джабастер провозгласит теократию!”
“Воистину, сам Бог говорит твоими устами!” – воскликнул ободренный Абидан.
“Смелый план, – сказал Джабастер, размышляя, – он осуществим вполне”.
“Безопасный план, – сказал Залмуна, – мы не выступим, покуда ни увидим огня”.
“Отличный план”, – сказал Шерира.
“Быть посему. Через сутки вновь соберемся здесь. Всем – доброй ночи”, – заключил Джабастер.
“Доброй ночи. Что нам звезды говорят, Первосвященник?”
“Молчат в тревоге ожиданья”.
“Боже, даруй благодать своему народу!”
“Я верю. Доброй ночи, друзья”.
“Доброй ночи, Джабастер. Ты – оплот наш!”
“Джабастер – оплот Израиля!”
“Удели нам еще минуту, Первосвященник”, – попросил Абидан.
“В чем дело? Я тороплюсь”.
“Мы уготовили смерть Алрою, но довольно ли сего, чтобы расчистить к цели путь?”
“Принцесса?”
“Я не о ней. Азриэль, Итамар, Медад!”
“Они стойкие надежные солдаты. Свойства их натуры – подчинение и верноподданность. Они послужат нам не хуже, чем Алрою”.
“Надо надеяться. Кто еще опасен?”
Залмуна и Шерира потупили глаза долу. Молчание нарушила пророчица. “Справедливость требует назвать Хонайна!”