Тем временем утренняя зарядка для мозгов в Цитадели Омикрона подходила к концу. Райан сам отлично знал, как важна физическая подготовка, но в войне с рейдерами, в партизанском противостоянии интеллектуальная подготовка значила не меньше, а иногда даже больше. Ведь бойцы Гарнизона в любой момент могли оказаться лицом к лицу с рейдерами. Они должны были не только силой оружия, ножа и пистолета доказывать свою правоту, но и быть в силах ответить на вопросы и сами задать правильный тон дискуссии.
"Правильная идеологическая подготовка — это важнейший ключ к победе", — часто говорил Райан Маршал. — "В моих жилах течёт кровь конкистадоров, но на четыре пятых я южанин и мне нечего делить с рейдерами, кроме неба, которого на всех хватит".
Райан Маршал отлично знал, что есть такая детская игра: рейдеры- конкистадоры. Он в детстве в неё сильно любил играть, не задумываясь, что придётся в это играть всю жизнь.
Да, команданте мечтал объединиться с рейдерами, если надо, он уйдёт на юг, чтобы защищать свой народ и построить Новый Омикрон. Уже десятки людей, почти всё южное крыло, готовы были идти вместе с ним. Нельзя так просто останавливаться. И ещё Райан знал, что гибкость сильнее прочности, она не ломается. Так как всё, что он умеет — это говорить и командовать, то он поведёт за собой многих для создания чего-то нового более справедливого и чистого на земле Альсары.
Заканчивая свою лекцию, Райан Маршал мысленно был уже там, на юге, среди новых городов, возводимых Омикроном. Возможно, новые граждане Омикрон Региона — это та сила, которой ему не хватает для построения собственной империи. Необходимость вести народ всё время присутствовала. Народ просто ждал того, кто поведёт его за собой. И если это будет не Райан Маршал, то кто же?
Он всегда говорил вещи, которые не нравились многим. Поэтому за ним готовы были следовать такие, как Рома и другие, увидевшие в нём лидера. Всё больше людей хотели видеть в Маршале нового вождя.
Райан вовсе не предлагал прекращать войну, просто развернуть её, но против иного противника. Против тех, кто заставил их уничтожать и ненавидеть рейдеров. Против загадочных кукловодов, режиссирующих эту войну и ненависть. Райан знал. Он разгадал загадку происхождения гарнизонов и понимал, где сейчас находится враг. Но об этом он пока молчал, никто не был готов его услышать. Никто не готов был услышать правду.
"Тотальное уничтожение хоть одной из фракций Альсары ведёт к её обеднению, надо создать систему идеальной гармонии". — Так говорили неофаталисты. Представители религии, к которой принадлежал и сам Маршал. У них не было церквей, они не собирались по ночам и не молились какому-то странному Богу. Они ходили в те же церкви, в которые ходили и их предки или вообще не имели отношения к религии. Это каждый решал сам. Но их объединяло одно, научное видение картины мира. Неофатализм был принят Гарнизонами Альсары. Это было витиеватое сплетение веры и науки в единое целое. Религиозный атеизм и был неофатализмом. Надо было во что-то верить при этом, не отрицая материалистичности бытия и происхождения жизни.
Так вот думая о религии, Маршал вышел в вестибюль там его уже ждал обвешенный сбруей Рома:
— Чего такой серьёзный, — толкнул его в броню Райан, — ты в натуре паришься, что скоро тебе придётся служить рейдерским баронам, а не Омикрону.
— Ты серьёзно, — на лице Романа было явно выраженное переживание. Оно было настолько естественно, что Райан было, поверил, что ему удалось удивить Романа. Но потом оказалось, что Рома просто подколол Райана этим выражением лица. Как он мог удивиться тому, что слышал много раз. Райан стал повторяться. — Ты же знаешь, что я буду служить с тобой. А будешь ты бароном или команданте мне всё равно. Мне вообще всё равно где служить, лишь бы было побольше оружия. — Рома всё время крутил в руках идеально заточенный боевой нож. Вообще в его руках нож был в несколько раз более опасным оружием, чем в руках самого Маршала или любого другого гвардейца Омикрона. Да в руках Романа оружие работало на двести процентов его убивающей мощности. Ему не надо было ничего, он отказался от командования, доверив это своему другу и соратнику Райану Маршалу, чтоб больше времени уделять тренировкам и оружию.
Райан Маршал умел делать вид, что ничему не удивляется, при этом сам любил подколоть других. И хотя Рома был довольно доверчив, он уже успел изучить Райана вдоль и поперёк. И теперь именно он был дирижером их отношений.
— Быть может не мы, но наши дети будут стоять под воротами Палас дэ Фродоса. — Вдруг высказал мысль Райан. Это была ещё не озвученная им концепция.
Вот теперь он поддел Романа.
— Зачем нам туда, они же на нас не нападают. — И Рома ткнул своим огромным пальцем в грудь Райану. — Или ты объявишь войну Северной Империи? Да ты крут.
— Не знаю, не знаю. Просто на юге становится скучновато. Война уже не та. Рейдеры перевелись, теперь нам подавай настоящих врагов. — Небрежно говорил Маршал.
— Скажи честно. Это ты только что придумал, чтоб меня подколоть?
— Да нет, думаю над этим уже пару лет, а что? — Вроде не при делах заметил Маршал.
— Просто Палас дэ Фродос… Да воюй с кем хочешь. Пока есть война, наш труд будет крайне нужен и востребован.
Они обменялись крепкими рукопожатиями.
— Ладно, мне пора домой на мой хутор, как теперь его тут все называют. — Сказал Райан напоследок.
Райан жил далеко за пределами Омикрона, у него был небольшой домик западнее Видимого Алькова. Он жил практически один в пустынной местности. Ему просто не нужен был дополнительный повод, чтобы радоваться жизни. Хватало его минималистических потребностей и неба над головой, чтоб свободно мыслить. И поэтому как обычно, ни с кем не прощаясь, не сдав оружие, он прыгнул в гравитон и умчался в известном направлении.
Сейчас ожидая, когда проснётся Азия, Райан сидел на пороге своего дома. Он вовсе не выглядел задумчивым, скорее он был таким всегда. Его виртуальный мир сейчас представлял то буйство красок, которых не хватало в реальном мире. Но Райан любил свою пустыню. Он любил и те ивы-котики, которые растут вокруг его дома. Он любил песок и лужи, вода в которых иногда прогревалась днём, но на смену ей всегда приходила прохладная. Райан бы мог поклясться, что детально изучил все окрестные пустоши на много километров и если бы у него было времени побольше, то проводил бы всё свободное время в их изучении. Он наблюдал утренние миражи над песчаником, и часто свет восходящего солнца освещал лицо команданте. Он это помнит, он это знает, и он будет счастлив пережить это ещё тысячу раз.
"Ты так и будешь весь день сидеть и наблюдать". Райану показалось, что он услышал миленький голосок Азии, хотя он уже привык слышать её охрипшую и простуженную и такую несчастную, но при этом женственную.
"Райан тебя видит. Райан за тобой наблюдает", — подумал, улыбнувшись одной стороной лица Маршал, он был свободен в это утро и предпочёл бы всё время провести с Азией. Райан снова вернулся в комнатку. Азия спала несладким сном, у девочки был жар. Маршал, как военный, отлично понимал, что все внутренние проблемы организма разрешимы, просто надо дать иммунитету с ними справиться. Сам бы он терпел. Но команданте не мог допустить, чтобы девушка его мечты, чтобы Азия страдала.
Райан отчетливо понимал, что её нужно показать врачу, но также он отлично мог поставить диагноз сам, это не составляло труда. Почему он так повел себя, но Райан лёг рядом с обнажённой и тяжело болеющей Азией. Райан погладил её по утончённому плечу и вогнал иголку со специальным имуноускорителем прямо в её печень. Операция крайне болезненная, но ведь она и так спит. Райан словно просил у девочки прощения, но она так и не проснулась. Всё остальное утро Маршал провел, не сводя с Азии глаз. Он смотрел за каждым её движением, каждым постаныванием. Он сам чувствовал, как спал её жар, как организм сам нашёл в себе силы не без помощи сильнодействующего военного лекарства. Когда ты на фронте, болеть времени нет. Любая более-менее сильная хворь могла отступить за пару часов, но за это придётся заплатить адской болью.