— У вас и есть надо по специальной системе, — удивлённо расспрашивал Азия.
"Мне нельзя работать в разведке. Если бы она была шпионом рейдеров, то запросто бы выведала у меня все тайны Омикрона за пару дней". Случайно подумал Райан.
"Если бы она была шпионом рейдеров, ты бы перешёл на их сторону". Дал ему ответ внутренний голос, и с этим нельзя было не согласиться.
— Для того, чтобы максимально восстанавливаться и быть в отличной форме. Это не так-то и плохо, когда специальные анализирующие приборы определяю, что тебе есть и когда.
— Ты так готов служить системе?!
— Да. Если система разумна. Понимаешь, мне не важно, что делать и когда есть. Главное чтобы в самом важном аспекте, всё было, так как я хочу.
— Значит, и колу ты пьёшь по этой твоей диете. — Улыбнулась Азия.
— Нет. Это вынужденное послабление. От колы я просто отказаться не могу. Это нарушение диеты. Ну и что.
— А если в Омикроне узнают.
— В Омикроне знаю. Кто-то курит. Кто-то выпивает. А я пью колу. Не самая худшая привычка. Правда!
— А любовью заниматься у вас не запрещают?
— В боевом режиме да. — Ответ просто шокировал Азию. — Но это вынужденное послабление. — Улыбнулся Райан, — я без этого могу обойтись. Если будет надо. Но я не хотел и не хочу лишать тебя радостей жизни.
— Ты говоришь, что можешь обойтись без любви?
— Не без любви, а без секса. Я делал это много лет до тебя.
— Но по тебе и не скажешь. — Задумалась Азия. — Мне казалось, что ты настолько любишь секс, что не можешь сдерживаться.
— Я люблю тебя, а секс просто форма выражения.
— Спасибо. — Азии впервые так романтично признались в любви. От Райан это звучало не как заманчивое предложение, а как скучная констатация. И поэтому верилось с полуслова. Райан обставил всё так, вроде бы это само собой разумеется. Он говорил о том, что он любит Азию, как будто говорит, что позавтракал с утра.
— Ты говоришь, что любил только двух девушек до меня?
— Да. Но всё закончилось ничем во второй раз. А в первый это даже не начиналось. Мы даже не встречались. Я просто увидел её однажды и сразу влюбился, как в тебя.
— Или сильнее.
— Нет всегда одинаково. Мы влюбляемся одинаково. Просто в первый раз кажется, словно это водопад, который тебя уносит в сказочную страну. Кажется, что твои возлюбленные чувствуют то же самое, хотя на практике часто оказывается, что они не чувствуют ничего. Или просто говорят, что любят, что равносильно садизму.
— Почему? — Заинтересовалась Азия.
— Гуманнее всего бросить человека, который без тебя жить не может, но которого ты не любишь. Не мучить ни себя, ни её. Пусть она думает, что ты негодяй, пусть она плачет и рыдает. Пусть она переболеет тобой. Она станет сильнее и взрослее. Ничего не надо ей объяснять. Ей всё равно ничего не объяснишь, а твоя дружба будет ей только мукой. Либо если принять её любовь ты сделаешь несчастными обоих и себя и её. Она будет жить с нелюбящим человеком, а ты с нелюбимой.
— Райан, и что же такое любовь? Для тебя.
— Ха! Любовь? Любовь это зависть объекту чувств. Просто не можешь жить с мыслью, что где-то есть такая девушка, как например ты, Азия, и она не с тобой, и она принадлежит не тебе. Я завидую тебе, что у тебя есть ты.
— Но ведь я сейчас есть и у тебя. Значит, у тебя нет причин завидовать. Значит, по твоей логике нет причин любить.
— Есть, только это меньше волнует. Чувствуешь себя спокойнее. — Райан улыбнулся. — Я сейчас себе завидую. — Он слегка прикоснулся к руке Азии. — Твоё тело словно обжигает. Я не знаю, что сказать…
— Значит я у тебя третья.
— Ты у меня вторая. Со своей первой любовью у меня не было ни одного свидания.
— А почему ты считаешь, что я тебя люблю. — Лукаво посмотрела Азия.
Райан засмеялся. Он улыбался по-доброму. Просто не мог нарадоваться наивности и чистоте своей девушки. С Азией ему было так спокойно и так приятно, что не мог подумать о чем-то плохом с её стороны. Райан сжимал Азию за руку, ему было так приятно держать её пальчики в своих руках, он получал истинное удовольствие от того, что чувствовал её кожу.
— Понимаешь. Любовь это не абстрактное субъективное мнение. Любовь это реальность. Она существует. А значит, мы способны её почувствовать. Я не говорю о случаях, когда мы верим в то, во что хотим верить. Тогда, тебя преследует беспокойство. Нужны какие-то доказательства. Я многое в жизни видел и у меня есть минимальный опыт. Я просто чувствую, что ты меня любишь. Любую объективную реальность можно почувствовать и чувство, что тебя любят, достаточно приятное.
Азия не могла вот так вот раскрываться пусть перед самым лучшим парнем на свете, и она продолжала играть:
— Если ты так думаешь. Хорошо. Это твоё право. Только вот я тебе ничего подобного не говорила. Если потом окажется… — Но Азия не договорила, она просто ждала того, что скажет Райан.
— Ну, все мы не без изъяна, особенно ты. — Азия каким-то образом уже понимала, что у Райана такие шутки. И это ей тоже, как ни странно, нравилось, девочка даже улыбнулась. — Азия, ты просто исполняешь мои желания. Я всегда мечтал о девушке, которая не будет об этом говорить. Все эти, часто пустые разговоры о любви. Если честно, то я запретил бы некоторым людям использовать слово "любовь" всуе. Просто они сами не знают, о чём говорят. Если тебе не сложно, можешь об этом не говорить вообще никогда. Я и так всё знаю.
— Но ты меня любишь? — Немножко испугалась за сказанное Азия.
— Я тебя да. Мне просто приятно это повторять и всё. Не сочти за комплимент.
Азия доела своё мороженное, и они покинули кафешку. На улице был знойный день, а у Райана были ещё какие-то дела в Цитадели. Лицо Райана казалось выражающим все эмоции, и при этом иногда он казался безучастным, вроде бы он пребывал не в этом месте, времени, пространстве. Райан мог бросить всё на свете и устремиться туда вдаль. Его ничто не держало, ни родной дом, ни друзья. Как ни странно, это казалось Азии очень романтичным.
— Знаешь, ты такой добрый. — Вдруг сказала она Маршалу.
Но Райан не отреагировал. Он просто не знал, как вести себя, когда ему делают комплименты. Нет, это не касалось тех ночей, когда Азия клялась ему в любви сотни раз, обнимала и рассказывала какой он красавчик, какое у него тело. Райан тоже много чего ей наговорил в эти моменты. Но простой комплимент заставлял Маршал напрягаться. Нет, ему было приятно, но как вести себя после он не знал.
Внезапно они оказались на открытом пространстве. Этот как-то странно, когда ты из глухих улочек попадаешь на открытые площади, под гигантским небом. Таким огромным небо Альсары Азии ещё ни разу не казалось. Оно словно надвигалось на них.
— А это наша самая любимая достопримечательность. — Говорил Райан. — Это то, что я действительно люблю.
— Свободное место под застройку. — Неуверенно спросила Азия.
— Это музей Динозавров Омикрона. Как обычно под открытым небом.
Здесь посреди площади находилась выемка, скорее котлован, который был ограждён бортиком, но его нельзя было разглядеть издалека. Лишь подойдя к провалу можно было его рассмотреть. В форме ступенчатой пирамиды, уходящей вниз, были расположены ряды редкостных экспонатов, многие в клетках или даже в стеклянных коробках различных размеров.
Райан шёл и показывал удивлённой Азии всё то разнообразие видов, живущих на Альсаре и других планетах солнечной системы Альдрованда. Особенно он любил всякие странные растения типа кораллов и губок и прочих океанских обитателей. Здесь были и гидры, и актинии, морские ежи и свечи, особенно много Маршал знал про морские огурцы, хотя нигде поблизости моря не было.
Растительный мир тоже поражал собранием различных кувшинчатых растений. Тут Азия увидела в миниатюре те цветы, которые стали для неё случайной ловушкой на высоте.
— Как они называются? — Спросила Азия Райана.
— Подсолнухи. Но если честно, то и я сам не знаю. Не думаю, что подсолнухи растут такими высокими.