Азия ничего не потеряла от того, что так сразу прекратила общение со своими странными спутниками. Когда она проснулась утром от яркого света солнца, дул сухой знойный ветер, а из руин и остовов хищно высматривали глаза пустынных крабов. Казалось, вся пустыня усеяна их панцирями. По пути не попадались озёра жизни, иначе их сразу выдала бы предательским цветом густая зелёрка.
Азия проснулась, долго потягивалась пытаясь не ощущать дискомфорта от того, что она всё ещё в липком соке вуратора. Ей было так с хорошо сейчас, несмотря на то, что она ничего не понимала в происходящем.
"Может, это и есть счастье, когда всё от тебя сокрыто". Азия закуталась с головы до ног в своём укромном домике. Её спутники не надоедали. Лишь пару раз к ней забирался Шарон, взять что-нибудь.
Наконец Азия решилась появиться наружу:
— Ребята, как отдохнули за ночь? — Её тон был преувеличенно добрым и стеснительным, — я вам не мешала.
— Ты будешь есть? — раздражённо спросил Шарон.
— Конечно, если что-нибудь осталось.
К её удивлению осталось всё то же, что и вчера, как будто её спутники ещё не завтракали. Чувство голода, связанное со всеми этими переживаниями, и последующим успокоением не заставляло себя долго ждать. Азии было неудобно, Шарон, несмотря на то, что он качок, ел в два раза медленнее, чем она. А Рон вообще не прикоснулся к пище. Так девочка, всегда привыкшая есть меньше окружающих, теперь казалась самой прожорливой. Это для неё было ненормально.
— Шарон, почему ты на меня так сердишься, разве я доставляю слишком много неприятностей, — сюсюкаясь, спросила Азия, для неё было очевидно недовольство парня. Ей хотелось больше снисхождения от её спасителей.
— И как ты не можешь понять, тебя вообще здесь не должно быть. — Махнул рукой Шарон.
— Но я не виновата, что меня схватили рейдеры… — Непонимающе оправдывалась девочка.
— Да, ты права, — вмешался в разговор Рон, — но тебя нам послали высшие силы, я никогда не забуду тот день, когда они нас с тобой разлучили. Но теперь я тебя больше никогда не оставлю одну.
— Да кто она такая, — не выдержав, Шарон обратился к Азии, указав на неё своим огромным пальцем, — из-за тебя мы не могли взять гравитон и теперь едем на вураторе, из-за тебя Рон подверг себя опасности.
— Но ведь я об этом вас не просила, — чуть не расплакалась Азия. Она чувствовала себя забытой и ненужной, — просто помогите мне вернуться в Омикрон… Ну пожалуйста.
— Я не хочу тебя отпускать, — отечески сказал Рон, — если ты хочешь, иди, но тебе же самой интересно узнать, кто ты на самом деле, кем были твои родители. Тебе ведь некуда идти, Омикрон сейчас далеко. А наша обитель совсем рядом. — Рон никогда не снимал робу с капюшоном, словно это была его любимая одежда. Как ни странно, не заметно было, чтобы ему в ней когда-либо бывало жарко.
Азия снова стала кокеткой:
— Откуда вы знаете моих родителей, вы знали дядю Боска?
— Я хорошо знал твоего отца, но это было так давно, что ты даже себе сейчас представить не можешь, — Азия была готова к любой неожиданности, даже если Рон окажется её родственником или даже отцом. Но не к такой.
— Как ты думаешь, когда ты родилась?
— Шестнадцать лет назад, ну или семнадцать там…
Рон улыбнулся:
— Восемнадцать, или восемнадцать тысяч лет назад, — ты об этом знала?
Азия засмеялась, она просто решила, что с ней играют такую шутку.
— Да что вы ей так долго объясняете, — Вмешался Шарон, — она…
— Постой, не надо, — перебил его Рон, — Азия, ты понимаешь, кем ты была до того, как родилась снова?
— Я не понимаю, о чём вы говорите… — Замешкалась Азия.
— Можешь называть меня просто Рон, на ты. Азия попробуй спокойно выслушать меня, ты не просто девочка, ты клон. Тебе снова дали шанс прожить свою жизнь, методом клонирования в лаборатории.
— Это неправда, вы мне лжёте, это ложь, я не верю! — Разнервничалась Азия. — Зачем вы мне это говорите!?
Шарон подключился, своим обстоятельным голосом:
— Посмотри, всё сходится, ты понятия не имеешь, кто твои родители и никто их не знает, из твоих близких. Также ты не похожа на всех остальных в своём посёлке. Наверное, даже разрезом глаз и цветом волос.
Шарон перечислял те вещи, о которых Азия знала, но как он мог об этом знать.
— Понимаешь, в своей предыдущей жизни ты была принцессой, Айри. И сейчас ты многие качества от неё сохранила, величественность, утончённость… — говорил Рон.
— Это неправда, неправда, — повторяла дрожащим голосом Азия. От этой логической доказанности ей становилось плохо. Она уже ничего не слышала и не понимала.
Вместе с осознанием услышанного девочка начинала себя ненавидеть. Азии стал неприятен весь мир. Но больше всего она сама. Её тело, которое она так берегла и любила, в одну секунду превратилось в ужасную мерзость, от которой так хотелось избавиться, выжечь, чтоб это больше никогда не повторилось. Её тело, её источник наслаждения был грязью, посланной с небес, какой мерзостью было получать от него удовольствия.
"Лучше было не жить совсем". Азия вспоминала, но вспоминались только детские обиды, от которых становилось только хуже.
Она постоянно повторяла, роняя слёзы: "Это неправда!". Но для девочки это был словно диагноз неизлечимой болезни.
— Ну, успокойся, Айри или Азия, не знаю как теперь правильно, не плачь, — Рон прижал бедную всхлипывающую Азию к себе и закутал приятным пуховым одеялом, которым раньше вытирал от слизи вуратора. А она не могла понять, как ему не мерзко само её существование.
Азия плакала до вечера, а когда проснулась, то снова всхлипывала весь день и только к вечеру снова заговорила. В её душе словно что-то умерло. Считалось, что клоны не имеют души.
— Теперь, когда вы всё знаете, и я всё знаю, что со мной будет дальше, — безрадостно спросила Азия.
— Наконец-то ты проснулась, — отозвался Шарон, он не говорил с ней на такой весёлой нотке никогда, — у тебя всё будет отлично. Теперь, когда ты среди нас, тебе можно не бояться и не скрываться от Святой Инквизиции.
Азия даже забыла про инквизиторов, которые, искали и уничтожали консервщиков, клонов и прочую нечисть. Они производили публичные казни и мучили клонов в тайных комнатах. А ужасов инквизиции добавлял сам верховный инквизитор. Ходили слухи, что он в свою бытность простым священником так возненавидел клонированную нечисть, что решил доказать, будто это не люди совсем и устраивал пиры с человеческим мясом. Мясом клонов. Но это было неугодно церкви, и он прекратил. Хотя говорят, будто он так и не смог отказаться от человечины и поэтому так разжирел. Но Рон вёл себя с Азией, словно и не существовало никакой инквизиции, словно она была для него всё такой же "принцессой", как он её называл.
— Мы сторонники неофатализма и ксивианства последователи Эры Разума. Среди нас есть клоны и это нам не мешает, они такие же люди, как и мы, а многие даже с лучшими способностями. — Шарон рассказывал ей про их тайный союз или рейдерскую организацию. Азия слушала и впервые за весь день улыбнулась. Шарон был немногословен, но видимо решил всё же сказать ей пару слов.
— А зачем вам понадобилась я?
— Просто Рон чувствует в тебе скрытые возможности. — Шарон рассказывал о Роне так, словно того не было рядом. — Тебе очень повезло, ты можешь вступить в наше общество без испытаний. Все проходили испытания, даже сам Рон. А ты не будешь.
— Так вот почему ты на меня злился, — улыбнулась снова Азия. — Но ведь я же совсем не причём. Как оказалось, я и не рождалась толком. Всё за меня сделали другие. Я случайно оказалась на той базе…
— Случайностей не бывает, — констатировал Рон постулат неофатализма.
Дальше они ехали спокойнее. Азия мило беседовала с Шароном. Казалось, что ей наконец-то удалось расположить к себе этого толстокожего увальня. Когда все вопросы были сняты, все маски скинуты, разговор вёлся просто и непринуждённо. Азия совсем забыла про своё происхождение, но по ночам не забывала продолжать плакать "в подушку". Азия успела простить и полюбить свои ножки, спинку, животик, которые ещё только вчера так проклинала.