Королева Маргарита предпочла бы сейчас остаться в одиночестве. Надо все обдумать. Хотя и так все утро спорили, как поступить. Муж уговаривал вернуться в Королевство, чувствовал себя виноватым в том, что не уберег семью от Романа. Никто не мог предположить, что все так обернется. Было невыносимо больно смотреть, как муж страдает, и у нее просто не было сил его успокоить. Это слишком тяжело. Королева по собственному опыту знала, что разделение горя, это не есть возможность забрать его часть. Подобные моменты — не командная игра, каждый обвешивался самобичеванием и справлялся с трагедией по-своему.
— Так где тут у нас восход? — крутил головой Петр Петрович. — Ага. Кажысь, вот тут… а тут у нас сарайка, значит, сквозняка не будет, а посадим вот сюда, аккурат под водосток. Здесь и тенечек, и тепло от баньки. Баньку-то топите? Надо как минимум раза два в неделю. И тепло от трубы не в небо, а в огород. Печну сажу не выкидывайте, проволочник не любит её, вы печну сажу в лунки добавляйте, он всяк заразу истребит. Я вам еще мушмулу подарю, комаров и тли не будет. Ох-хо-хошуньки, все-то вас городских учить надо.
Королева Маргарита смотрела и не понимала. Ее мысли, как дым из бани, витали где-то совсем в другом месте. Алсу предпочла уйти в школу, отец вызвался проводить, заодно поговорить с директором и, может, забрать документы. Янотаки занимался уборкой территории. За ночь они с Акумулярами собрали… ох чего только они не собрали: тела людей и животных, раздолбанных роботов, покорёженные механизмы, поваленные деревья. Да и на самой земле не осталось ни одного живого места. Пришлось спешно все восстанавливать: основательно высосали отрэнергию разломов, до такой степени, чтобы не осталось семени пустоты, ямы завалили, землю разровняли, высадили новые деревья, посеяли траву, даже понавтыкали борщевика, ну, чтобы совсем уничтожить следы вчерашнего побоища. Если бы не Янотаки со своими кандзаши, то семье Королевы Маргариты на реконструкцию понадобилось бы больше ста жизней.
Сейчас округа выглядела чересчур ухоженной, чересчур прилизанной. Даже сосны одного роста и размаха. Янотаки все справил на свое усмотрение, с радостью отмечая, что была бы его воля, он прекрасно бы обустроил весь мир. Под высокими деревьями ровно стелились холмы, как стадо зеленых барашков, виднелись кусты. Ну хоть экскурсии устраивай, прокладывай десятки маршрутов или открывай дорогущий гольф клуб, который бы неизменно пользовался популярностью у элиты.
Петр Петрович притоптал землю вокруг саженца, довольно отряхнул руки и словно дал напутственное слово.
— Ну вот. Расти, милая, расти, красивая.
Возможно, Петр Петрович и в Королеве Маргарите посеял какое-то спокойствие. От его неожиданного визита проклюнулся образ умиротворения. Никаких тебе посланий горечи и противоречий. Надо сбросить с себя ответственность за убийство Романа. Но он сам виноват. Было много шансов уйти, а он все возвращался и возвращался, щекоча судьбе нервы. Его изобретательности можно было только позавидовать — несравненный взломщик невероятных алгоритмов. Но все убила алчность, такая же беспредельная, как международная банковская система.
— Я вам еще малину привезу, — стал заводить свой мотоцикл Петр Петрович. — Она у меня классная, там только надо яму выкопать, обложить бревнышками или стеклышками, чтобы ростки не расползались по огороду. Дюже жизнелюбивая растишка, прям за сердце землю хватает.
Сосед укатил домой, а у Королевы Марго зазвонил телефон.
— Ма, ты как? — услышала Марго вопрос дочери.
— У меня все хорошо. Как вы?
— Папа уехал по делам, а у меня еще два урока. Приеду расскажу.
Глава 3. Утро в школе
Утром Алсу зашла в класс с бешено стучащим сердцем. Усилием воли заставила себя успокоиться. Но ее встретили не так, как она ожидала. Думала, сейчас в нее полетят огрызки фраз, типа: ну ты Бесфамильная и даешь… всех нас наколола…чеканушка подлая…
Заметив Алсу, учительница замерла на полуслове, сняла очки, словно они мешали увидеть привидение.
— Вы новенькая? — спросила Роза Викторовна. — Почему я ничего о вас не знаю? Как фамилия?
— Бесфамильная.
— Но у нас уже есть Бесфамильная. — Роза Викторовна не сводила с Алсу блестящих глаз. Взгляд ее был внимательным, растерянным. Ругала себя, что перед уроками не успела забежать в учительскую.