- Хорошо, - согласилась Стелла, а меня, Нима и Кирилла никто не спрашивал особо. Ашши, Даша и Тина остались в городе, не то чтобы мы их не звали с собой, но энтузиазма у них поездка по тюрьмам не вызвала. А вот Кирилл увязался, парню все было интересно. Я в его возрасте таким же был, поэтому не возражал.
Из пятисот заключенных колдунья выбрала сто шестьдесят, с запасом, как пояснила она. Отсчитала шестнадцать тысяч начальнику тюрьмы, кристаллом на предъявителя, выбранных жертв заковали в силовые наручники и приставили к ним двух охранников с карабинами – чтобы преступники сами себя не покалечили раньше времени. Комната, где должны были состояться массовые казни, ничего особенного из себя не представляла, на полу черный параллелепипед высотой в полметра, рядом – отверстие расщепителя, с захватом для тела, два дрона-уборщика на всякий случай, и камеры наблюдения.
Стелла подошла к камню, потянулась, выгибаясь чуть назад, Кирилл восхищенно улыбнулся, а Ним ему подмигнул. Потом колдунья провела рукой вдоль предплечья, и в ней материализовался черный клинок. Знакомая вещица, у меня такие тоже были. И комплектом, и по-отдельности. Милу вот таким же убили. Я слегка напрягся, причем заметил, что Ним тоже сразу стал серьезен. Кирилл только значения этому не придал, для него происходящее просто стало каким-то жутким трэшаком, очередным за последний месяц.
Правда, после третьей жертвы парню стало плохо, он ушел блевать в соседнюю комнату, бледный и даже кое-где зеленоватый, по крайней мере до тех пор, пока Ним не дал ему пинок и Кирилл не вспомнил, что он псион и может контролировать свое состояние. На сороковой жертве он вернулся и мужественно досмотрел казни до конца, видно было, что не нравится это ему, и хорошо – только садиста-маньячилы мне не хватало в команде.
Мы же с Нимом с интересом смотрели, как Стелла прислоняет черное лезвие ко лбу жертвы, резким движением продавливает его внутрь черепа, потом, оставив его так, погружает большие пальцы в глазницы, закрывает глаза и что-то там про себя бормочет. Вытаскивает пальцы из глаз жертвы, очищая их от слизи и крови полотенцем, кладет ладонь правой руки на рукоятку кинжала, а ладонь левой – на грудь преступника, еще чуть бормочет, и потом вытаскивает лезвие обратно. Было отчетливо видно, что красное зернышко возникает где-то в районе локтя, соскальзывает вместе с лезвием в череп жертвы, там набухает, раздваивается, разливается кляксами под глазной впадиной, потом червяком пробирается в сторону сердца, принимая постепенно фиолетовый оттенок, и через ладонь проникает обратно в тело колдуньи.
В каких-то преступниках червяк получался жирным, в каких-то совсем крохотным, как опарыш, но почти везде был результат. Только у четверых ничего не образовалось, красное зернышко просто растворилось, Стелла досадливо морщилась, видимо, эти люди ничего особенного не совершали при жизни. Может, их оговорили, или они думали, что сделали что-то, а на самом деле ничего не было. Мы с Нимом угадывали таких людей еще до того, как они ложились на жертвенный камень, но не всегда, я ошибся два раза, первый, когда принял виновного за невиновного, и второй раз – наоборот. У Арраша осечек не было, а вот Кирилл, включившийся в эту игру, даже попытался вырвать из рук Стеллы милую молодую женщину, практически подростка, рыдающую и уверяющую, что ее оболгали. И мы удерживали его до тех пор, пока он не увидел, какой жирный в ней получился червяк, мерзкий и нажористый. Но все равно, парень нам потом все высказал, и то, что мы невинных не спасли, и то, что мы живодеры.
- Привыкай, - жестко сказал ему Ним. – Тут все преступники, местные технологии позволяют отличить невинного человека от виновного. А когда тебе придется сражаться, те, кого ты будешь убивать, в большинстве случаев будут хорошими людьми. У них наверняка будут дети, или престарелые родители, за которыми они ухаживают, коты или собаки, может даже хомячки, по выходным они наверняка собираются всей семьей и дарят друг другу подарки, помогают незнакомым людям, если те попали в беду, возможно даже, они гораздо лучше тебя. Вся их вина в том, что они на другой стороне, и чем раньше ты это поймешь, чем раньше отучишься ставить эмоции впереди долга, тем лучше.