- А эта тощая клановая курица, значит, ему подходит? – едко заметила Даша.
- Ее не жалко, - Ашши пренебрежительно махнула рукой. – Кстати, насчёт тощей курицы. Что-то, дорогуша, у тебя задница начала расти, от того, что слишком много сидишь, наверное. Закончится вся эта нелепица, и я тобой займусь, уж будь уверена.
Кто бы сомневался, что этим все закончится. Любой разговор с Ашши был для неё поводом что-то изменить в воспитательном процессе – в сторону ужесточения.
Пока Ним охотился за клановыми, мы активировали остальные точки – сколько смогли. На стене горели пять оранжевых символов, один в центре, и три по окружности. Диаметр её получался около двух метров, вполне достаточно, чтобы пролезть неизвестно куда. Символы не гасли, просто висели в воздухе, в нескольких сантиметрах от поверхности, вполне эффектно, чтобы Тиа, зайдя в пещеру, уставились на будущий портал широко открытыми глазами.
- Невероятно, - хриплым голосом сказал Уркчи. – Ничего подобного не видел. Как вы это нашли?
- Случайно, дорогуша. Чего встал, иди, приложи свою руку немытую. Куда, догадаешься?
Лысого не надо было специально об этом просить, он дотронулся до стены бережно, даже ласково, точно в том месте, где должна была быть одна из отметок, и через несколько секунд оторвал ладонь.
Каану очень волновалась – рука ее слегка дрожала. Хотя, может, от усталости, по словам Нима, он за ними по всему острову носился, пока не перехватил. Последний символ зажегся, все они устремились в центр, складываясь в один. Точнее, образуя вполне понятную фразу.
- Остров будет уничтожен через двадцать минут, - вслух прочитала Даша. – Это что значит?
- Ну, во-первых, ты каким-то образом выучила этот язык, - спокойно ответил за всех Уркчи. – Поздравляю, если выживем, станешь хеис аис. А во-вторых, нам надо отсюда уходить, и побыстрее. Что-то я не хочу проверять, останусь ли я в живых после того, как тут все разрушится.
- Скорее – тут все выжжет, - Ним махнул рукой в сторону выхода, но мы и без этого заметили, что свечение местной звезды немного увеличилось. И продолжало усиливаться. – скоро тут будет очень жарко.
Оставалось только понять, что делать с этой надписью и как получить портал. Очевидно, что каждый символ приходился на одного из нас. Но надпись все решила за нас, снова распавшись на наши имена, которые теперь светились белым светом.
- Куда они пропали? – спросил Кирилл.
Ним хотел ответить, но вовремя спохватился. Правильно, белый свет – не для всех.
- Я его чувствую, - Уркчи приложил ладонь к центру. – Не вижу, но чувствую.
Он только чувствовал, а я их видел отчётливо. Круг завращался, и только моё имя оставалось неподвижным. Словно чего-то ждало. Крохотной белой искры, которую я в него кинул, Ним успел заметить, он даже одобрительно кивнуть успел перед тем, как из каждого символа выстрелили нити и утащили нас прямо сквозь стену.
Глава 20
20.
Знакомое место – портальный круг немного выше поверхности пола, красные камешки по контуру, потолок неизвестно где, только у зала вместо восьми граней было тринадцать. Видимо, по числу уровней. Активным был проход только в одной из них, арка была затянута привычным туманом, красноватым, с проскакивающими золотистыми искорками.
- Сердце лабиринта, - спокойно, даже буднично сказал Уркчи. Он соскочил с платформы, прошёлся по кругу, дотрагиваясь до каждого проёма, двенадцать из них попытку их потрогать восприняли равнодушно, а вот тринадцатый отбросил лысого метров на пять.
- Ты тут уже был?
- Нет, - младший глава клана легко вскочил на ноги, - но знаю, что такой есть. Иногда лабиринт не может определиться, стоит ли группе проходить уровень за уровнем, особенно если разница в умениях большая, и они попадают сюда, каждый может выбрать себе испытание по силе. Отличие только в том, что на следующий уровень уже не перейти. Что выбрал, то выбрал. Но вот это странно.
И он показал на надпись над активной аркой.
Как там в Горце – There can be only one. Во времена моего детства в одной игрушке компьютерной даже такой чит-код был, переход к финальному ролику. Здесь финальный ролик мог только один из нас посмотреть, об этом недвусмысленно намекала надпись на общем языке, чтобы даже тот, кто до знания изначального не добрался, мог понять и никого не простить. И наши имена горели оранжевым - список на выбывание.