Вовремя вмешался лысый Тиа – увидев, что его дочери сейчас придёт конец, он подскочил к ней, положил ладони на виски, от его плеч к голове Каану заструился красный огонь, тут же щиты окрепли, схемы Ашши вязли в них, словно в песке. Младшая Тиа, вроде как поникшая, приободрилась, да и конструкты совсем другие у нее стали получаться, явно привнесенные – надо будет потом изучить, как они так могут, Уркчи явно сражался уже сам, используя Каану как куклу. Тысячи тонких красных нитей рванули к Ашши, опутывая ее, словно кокон, движения ани стали замедленнее, причём заметно – она даже ладонь не могла нормально повернуть, мешало что-то.
Я чуть дернулся, чтобы помочь, но Ним еле заметно покачал головой. Ну да, если надо, он сам вмешается. Кирилл вскинул пистолет, но тут уже я ему не разрешил, хотя идея проверить оружие в лабиринте – неплохая, вдруг сработает.
Ашши меж тем уже не двигалась, только стояла и злобно глазами вращала, слишком злобно, а Каану наоборот, решила, что хватит на месте топтаться. И сделала шаг в направлении соперницы, потом еще один, не переставая ее обстреливать новыми красными стрелками, каждая из которых причиняла Ашши видимую боль.
В руках младшей Тиа появился красный меч, полностью состоящий из туго сплетённых энергетических нитей, Каану махнула им несколько раз, словно проверяя, достаточно ли удобно сидит в руке, и приблизилась как раз на расстояние удара. Отвела руку в сторону, насмешливо посмотрела на ани.
- Сдаешься?
Та злобно что-то прошипела.
Каану кивнула, медленно повела мечом на уровне горла противницы.
И уперлась в подставленную руку Ашши.
Тиа недоуменно посмотрела на нее, нажала, но меч дальше не шел, и вырвать она его не могла – он словно увяз в схватившей его ладони ани. А по силовому клинку в сторону Каану выстрелила толстая синяя нить, опутала руку, и сметая щиты ринулась вперед. Ашши ничего не делала, просто стояла и смотрела, как синева опутывает соперницу, превращая ее кожу в камень, и начиная выжигать ядро. Ну что же, Стелла и в этом принесла пользу, поделилась фамильным секретом, только вот я не способен был сделать так же, а Ашши – легко.
Уркчи попытался отдернуть руки, но не мог, они словно прикипели к вискам дочери. Вся правая рука Каану покрылась черным наростом, он пошел дальше, вниз по телу, оставляя только шею и голову нетронутыми.
- Ну что? – тут Ашши сделала шаг, вплотную подойдя к младшей главе клана. – Хочу услышать от тебя одно слово, и учти, дорогуша, ядро после определенной степени разрушения уже не восстановить даже вашим хвалёным хесе. Твоего лысого предка это тоже касается. Ну?
Каану что-то прошептала, настолько тихо, что даже я не услышал, может, там и звуков не было, только губы двигались, но Ашши это было достаточно.
- Умничка, - улыбнулась она, заращивая повреждения, и вытягивая источник разрушения из тела жертвы. – Марк, помоги. А то и вправду помрет, бедняжка.
Пока тысячи белых искорок уничтожали синюю смерть, Уркчи ждал. А потом резким движением сломал дочери шею, та замерцала и исчезла. Тут же стал серым ее значок над входом.
- Она твоя, - бросил он Ашши.
И хлопнул в ладоши.
Такого я еще не видел, кровь, натекшая из Каану, поднялась в воздух мельчайшими капельками, они на ходу становились коричневыми, а потом дождем пролились на Ашши. Та для вида пыталась сопротивляться, но то ли сил уже не было, то ли желания и дальше развлекаться подобным образом, только капли прожигали ее насквозь, через секунду ани стала похожа на сито. По лицу Ашши пробежала недовольная ухмылка, сама она замерцала и тоже отправилась на точку местного респауна.
- Сильная, -Уркчи стряхнул руки, словно освобождаясь от чего-то гадкого, - но я – сильнее.
Спорить я не стал, хочет человек так думать, его право. Гендерный шовинист. Но одной Ашши лысый не ограничился. Он выставил ладони в сторону близнецов, спокойно стоявших поодаль, тех словно волной снесло, и через секунду их изломанные тела исчезли.
- Смерть в бою – ценный опыт, ты скажешь мне спасибо, Уриш, - и в сторону Нима полетело что-то убойное. Рыжий вполне натурально изобразил смерть, ослабив щиты практически в ноль, и тоже исчез. Ну и ладно, меньше народу, больше места для веселья.
Увидев, что мы остались одни, Уркчи остановился.
- Ты или я, - сказал он. – Хотя что там себя обманывать, я.