После ареста Чета Челпанова распространились слухи о том, что во время расправы с бурханистами вблизи Усть-Кана были убиты четыре японца. Министр внутренних дел просил Томского губернатора срочно сообщить подробности. Губернатор ответил, что слухи абсолютно беспочвенны, а у бурханистов «связи с Монголией непосредственной нет. Русские купцы и торговцы, прибывшие в последних числах мая по Чуйскому тракту из Кош-Агача, свидетельствуют о полном спокойствии на границе и по всей дороге». Но все же «японский синдром» еще не раз давал знать о себе. Несколько лет спустя алтайские миссионеры опубликовали фальсифицированные тексты бурханистских молитв. Так, фраза: «Мы найдем себе защиту под шелковым знаменем Китая», вставленная ими в перевод, отсутствует в алтайском тексте, опубликованном здесь же. То же можно сказать о фразе: «Наша обувь с украшениями — как у жителей Токио». Миссионеры пытались задним числом доставить «доказательства» прояпонской ориентации бурханистов. Но всем было достаточно ясно, что эта версия — плод болезненного воображения. Единственная реальность — это упоминание первыми ярлыкчи какого-то хана по имени «Ойрот-Япон». Но задумаемся, что оно значит и в каком контексте звучит? До Алтая дошли известия о неудачах России в войне на Дальнем Востоке. Они были использованы в том же мифологическом ключе, что и падение снежной шапки Белухи, а сам Ойрот-Япон пополнил бурханистский пантеон, встав в один ряд с Белым Бурханом, Ойрот-ханом, Галдан-Цереном.
На рубеже веков мессианские настроения распространились и в других районах Центральной Азии. Посетив дербетов, живущих в Северо-Западной Монголии, Б. Я. Владимирцев отметил следующее обстоятельство. Среди дербетов были очень популярны рассказы об Ойрот-хане, Амурсане, Кункер-хане. С именем Амурсаны, реального исторического лица, дербе-ты связывали утопические надежды на воссоединение ойротских племен, восстановление государства. Что касается Ойрот-хана, некоторые дербеты полагали, что он все еще жив и находится в России и в ближайшем будущем должен появиться на родине. Б. Я. Владимирцов писал: «Все ждут Амурсану так, как будто уже имеются непосредственные известия о его приближении. Всякое лицо, выделяющееся из общей среды, подозревается как вестник Амурсаны или даже как он сам». Как известно, и в Русском Алтае в те же годы неоднократно появлялись люди, выдававшие себя за посланников Ойрот-хана.
Известия о поражении России в войне с Японией почти не проникли к дербетам. В их среде циркулировали неясные слухи о том, что есть некий народ йевенго (японцы), который воюет с их езен-ханом (китайским императором). Значительно лучше были осведомлены дербеты об экспедиции английских войск в Тибет и бегстве Далай-ламы в Монголию. Это событие, бесспорно, сыграло свою роль в активизации ламаистской церкви вблизи русских границ.
Таковы обстоятельства, вызвавшие к жизни мифических и полулегендарных Ойрот-хана, Амурсану… В реальных исполнителях этих ролей недостатка не было. Смельчаки всегда находили приют и внимание в стойбищах кочевников. Кстати, сокровенное «сердце Азии» издавна казалось людям местом необыкновенным и таинственным. Рождались легенды о таинственных древних царствах и странах, о земле обетованной, скрытой до поры от людских глаз в сердце Азии. Это мифическая Шамбала буддистов, государство пресвитера Иоанна, Беловодье русских крестьян, Ойротское ханство монголов и тюрков. Куда-то за перевалы уводили беглецов потаенные тропы, и редко кто возвращался назад. Но множились слухи о том, что там Майтрея ожидает наступления своего времени, об островах в далеком восточном море, где нет горя и угнетения… Миф часто действует вопреки разуму и-реальности, он взывает к вере. Трезвые и рассудительные люди готовы поверить в любую легенду, если она сулит им будущее. Так было и на Алтае. Возвращение Ойрот-хана возвестили сразу несколько человек. Какой-то монгольский лама объявил об этом теленгитам Кош-Агача. Много неясного и в явлении Белого всадника Чету Челпанову. По одним сведениям, он встретил Хана сам. Другие источники говорят, что дочь Чета встретила в горах всадников в белом, желтом и синем одеяниях. Они приказали девочке передать, чтобы ее родители сожгли старых божков за исключением яика (заячьей шкурки).
Возможно, все эти «явления» были кем-то организованы. Кто-то торопил события. Наверняка за спиной Белого Бурхана стояли имущие люди, недовольные утратой своих родовых привилегий. Они и потом помогали Челпанову в организации общественных молений, угощений. Как всегда, не обошлось и без авантюристов. Есть сведения, что роль Ойрота исполнил Емельян Третьяков. Выходец из центральных районов России, он долго жил на Алтае и умер в 1926 году. Во время описываемых событий Е. Т. Третьяков и С. Шабураков посещали Челпанова в долине Теренг. Здесь же в горах ими была установлена статуя, освещаемая ночью бенгальскими огнями. Можно представить, как действовало это зрелище на собравшихся у подножия людей. Много лет спустя Третьяков рассказал, что йменно он, облачившись в белую одежду, объявлял через Челпанова об уничтожении русских денег, а потом собирал эти деньги, принесенные верующими в указанное место.
Организаторами подобных мистификаций были, вероятно, разные люди, понявшие мессианские настроения части алтайцев и действовавшие независимо друг от друга. Единого центра руководства бурханистским движением, судя по всему, не было. Поэтому о бурханизме как о движении можно говорить лишь условно. Это вспышка народных чаяний, в результате сложного переплетения объективных и субъективных обстоятельств. Обращение к легендарной, мифологизированной истории говорит о том, что нарождавшееся этническое самосознание остро нуждалось в новых формах выражения. Отсюда и противопоставление своего, «избранного» народа всем остальным. Как правило, нетерпимость характерна для начального периода становления любой идеологии, тем более идеологии народа, находящегося под двойным гнетом. Исследователи отмечают, что в последующие годы националистический аспект в бурханизме быстро пошел на убыль.
Вернемся, однако, к заключенным в Бийскую тюрьму Чету Челпанову и его сподвижникам. Весной 1906 года состоялся суд. Чет обвинялся в том, что «в мае и июне 1904 года в Горном Алтае выдавал себя за лицо, имеющее непосредственное отношение к божествам, что бог Бурхан являлся ему и приказал всем калмыкам (алтайцам) под угрозой в случае ослушания быть убитыми громом, собраться в логу Теренг, молиться Бурхану и ждать возвращения на Алтай божественного Хана-Ойрота, который восстановит калмыцкое ханство». Чет обвинялся также в подстрекательстве и неповиновении русским властям.
Процесс над бурханистами получил широкую огласку: тогда в России набирал силу революционный процесс и вопросы свободы слова, убеждений стояли очень остро. Челпанова защищали представители столичной адвокатуры. В качестве эксперта-этнографа на суде выступил Д. А. Клеменц. Известно, наконец, что средства для защиты бурханистов были получены от богатых алтайцев, симпатизировавших новой вере. На суде подсудимые виновными себя не признали. Обвинению не удалось доказать политического сепаратистского характера бурханизма. Чет Челпанов и его сообщники были оправданы.