В течение следующих недель бремя забот о семье легло на Макина. Мать расхворалась, голова у нее горела от жара, она потерялась в пространстве между ужасом и скорбью. Все, что Макин мог для нее сделать, — это давать ей немного воды.
Если бы он мог приготовить для нее хороший суп, дать чего-нибудь поесть…
Он снова осмотрел кости в клетке. Каждое утро они с братом по часу бродили в разоренном саду и зоопарке, отыскивая чего-нибудь съестное. На плече у него висел мешок из грубой ткани, а в нем болтался заплесневелый апельсин и горсть семян, сметенных с пола в птичьей клетке. Маленький Бари тоже нашел кое-что в мусорном бачке — помятую консервную банку с бобами. Увидев ее, Макин чуть не расплакался и завернул сокровище в плотный свитер своего младшего брата.
Вчера какой-то мальчишка постарше с длинным ножом отобрал у Макина его мешок, и тот вернулся домой с пустыми руками. В этот день они ничего не ели. Но сегодня они ух как наедятся. Даже мама, иншаллах, молился он.
Таща за собой Бари, Макин вошел в клетку. Издалека доносились короткие автоматные очереди, словно сердитые хлопки недобрых рук, которые пытались отогнать их.
Старший брат был осторожен. Он знал, что нужно торопиться, и не хотел оставаться на улице, когда взойдет солнце, — это будет слишком опасно. Устремившись к кучке в углу, он опустил мешок на пол и принялся складывать в него обгрызенные суставы и поломанные кости.
Закончив, он завязал мешок и встал, но не успел сделать и шага — где-то рядом прозвучал голос, произнесший несколько слов на арабском:
— Йалла! Сюда! Ко мне!
Макин пригнулся и усадил на корточки Бари, укрываясь за шлакоблочной стенкой высотой до колена в передней части клетки, и прижал к себе брата, чтобы тот помалкивал.
Перед клеткой прошли крупные тени. Чуть высунув голову, Макин мельком увидел двоих: один высокий в военной защитной форме, другой коренастый, с большим животом, одетый в темный костюм.
— Вход через ветеринарную клинику, — сказал толстый, проходя мимо клетки. Он пыхтел и отдувался, чтобы не отстать от высокого в военной форме, который шел широкими шагами. — Могу только молиться, чтобы мы не опоздали.
Макин увидел пистолет в кобуре на поясе высокого и понял — если их увидят, это будет конец.
Бари задрожал под его рукой, тоже почувствовав опасность.
К несчастью, эти двое не ушли далеко: ветеринарная клиника находилась напротив клетки. Толстый не стал приближаться к перекореженной двери: два дня назад ее ломами сорвали с петель, все лекарства и медицинские принадлежности вынесли. Вместо этого он направился к стене между двумя колоннами и сунул руку за одну из них. Макин не разглядел, что он там сделал, но мгновение спустя в стене открылся проход. Оказалось, что там потайная дверь.
Макин плотнее прижался к решетке. Отец читал ему истории про Али-Бабу, про тайные пещеры и бесчисленные сокровища, спрятанные в пустыне. Им с братом удалось найти в зоопарке лишь несколько сухих костей да бобы. В животе у Макина заурчало, когда он представил себе пиршество, приготовленное, наверное, внизу — от такого не отказался бы и принц воров.
— Подождите здесь, — сказал толстяк и принялся спускаться по ступенькам.
Вскоре он исчез из вида, а человек в форме занял пост у дверей, держа руку на пистолете. Он скользнул взглядом в сторону клетки, но Макин нырнул за стенку и затаил дыхание. Сердце колотилось как сумасшедшее.
Неужели этот с пистолетом увидел его?
Раздались шаги — они приближались к клетке. Макин изо всех сил притиснул к себе брата, но секунду спустя услышал звук зажигающейся спички и почувствовал запах сигаретного дыма. Военный принялся ходить вдоль клетки, словно это он находился за решеткой и метался из угла в угол, как обалдевший от скуки тигр.
Макин чувствовал, как дрожит Бари, изо всех сил вцепившись в его пальцы. Что, если этот войдет в клетку и увидит их?
Казалось, прошла вечность, прежде чем снова раздался уже знакомый сипловатый голос из двери:
— Есть!
Военный бросил сигарету на цементный пол у дверей клетки и направился к своему спутнику.
— Инкубаторы были обесточены, — тяжело дыша, сказал толстый, — видимо, бегом поднимался по ступеням. — Не знаю, сколько проработали генераторы после отключения энергии.
Макин рискнул поднять голову и бросить взгляд сквозь прутья решетки.
— Они целы? — спросил военный. Он тоже говорил по-арабски, но у него было не иракское произношение.
Толстый опустился на колено, поставил ящик себе на ногу и, немного повозившись, поднял крышку. Макин ожидал увидеть золото и бриллианты, но внутри оказались яйца, уложенные в формованный пенопласт. По виду они ничем не отличались от тех, которые мать мальчиков покупала на рынке, и при виде их чувство голода стало еще сильнее — даже страх ему был не помехой.