— Хо-орг! — вдруг сам собой вырвался из ее груди истошный крик.
Вскочил не только Хорг, но чуть ли не все посетители трактира, однако первым рядом с Луарой оказался брат.
— Что ты орешь, дура! Уже дверь открыть не можешь? — Он с силой пнул добротные дверные доски и очень удивился, когда ничего из этого не вышло. Лицо Хорга перекосилось от бешенства.
— Да я разорву этих шутников!
И кузнец изо всех сил начал колотить по двери руками и ногами. Но тщетно.
— Что стоите пялитесь! — гаркнул он на выстроившихся позади него трактирных гуляк.— Помогай давай! Навались!
Навалились. Дверь чуть поддалась, но не раскрылась. Подбадривая друг друга криками, они вновь и вновь атаковали преграду. Наконец кто-то притащил массивную скамью. Орудуя ею как тараном, молодцы вышибли дверь и ринулись за порог, на ходу обнажая мечи и кинжалы и перепрыгивая через длинное толстое бревно, которым и была подперта дверь. Но кто и зачем их закрыл? Высыпав из «Пьяного вепря», они замерли, напряженно вглядываясь в беспросветную ночную мглу.
Следом за ними из трактира с факелом в руке выбежала Луара и сунула его брату: – Держи!
Тот поднял факел над головой, и первое, что он увидел в желтоватом свете,— распростертое на земле тело.
Вооруженные люди столпились над лежащим.
— Лион! — ахнула толпа. Неизменный гость «Пьяного вепря», беззлобный конокрад был мертв. Из его груди, как раз напротив сердца, торчала рукоять кинжала. Конана нигде не было видно.
— Вон там, смотрите! — вдруг воскликнул кто-то.— На дороге!
Действительно, в свете изредка появляющейся из-за туч луны меж сухих деревьев у обочины Большого Тракта мелькали чьи-то тени.
— За ними!
Не задумываясь о том, какая опасность может их поджидать, озлобленные подлым убийством посетители «Вепря» бросились вперед.
Луара! Ступай к отцу! — прокричал на ходу Хорг.
До Тракта было недалеко,— не успев даже запыхаться, преследователи выскочили на пустынную ночную дорогу.
— Вот они!
Несколько закутанных в плащи человек пытались закинуть на стоящую у обочины телегу темный продолговатый предмет. Прорезая ночную тишь гневными криками, вооруженная толпа бросилась к телеге. На ее пути беззвучно «росли фигуры в плащах… послышался скрежет обнажаемых клинков… звон стали… и первые вопли раненых. Едва увидев перед собой низкорослого противника, выхватившего кривой меч, Хорг молниеносно метнул кинжал собственной ковки. Острое лезвие вошло точно в кадык неизвестного врага. Не успело бездыханное тело упасть наземь, как кузнец подскочил к нему и, одним рывком выдернув оружие, устремился дальше. В тот же миг возничий хлестнул лошадь поводьями. Заметив это, Хорг взревел и со всего духу припустил вдогонку. В несколько прыжков брат Луары догнал повозку, вскочил на нее, потерял равновесие, упал, но на землю не свалился. Он ухватился за непонятный предмет, который-таки успели погрузить предполагаемые убийцы Лиона. И тут только, бросив взгляд на то, за что уцепились его пальцы, Хорг понял, что именно увозят неизвестные: это был Конан, связанный по рукам и ногам толстыми веревками. Удивляться и раздумывать было некогда.
Кузнец на четвереньках пополз вперед, к вознице. Тот уже ждал его: то и дело оглядываясь назад, держа поводья в одной руке и сжимая что-то в другой, он был готов к неминуемой встрече. Тряска мешала Хоргу хорошенько прицелиться. А промажешь — останешься безоружным.
Кузнец чуть-чуть продвинулся вперед. Расстояние между противниками сократилось, но все же достать друг друга оружием они пока не могли. Неожиданно Хорг привстал, дико, по-звериному, заорав, метнул кинжал и сразу же прыгнул. Человек в плаще пригнулся, уворачиваясь от летящей смерти, и пропустил момент прыжка противника. Кинжал просвистел мимо, а Хорг навалился на возницу до того, как тот поднял ему навстречу свой, такой же, как у первого поверженного недруга, кривой меч.
От столкновения оба полетели с телеги на землю. Однако Хорг успел откатиться в сторону, а незнакомца переехали обитые железом, тяжелые колеса. Громко хрустнул позвоночник.
Кузнец поднялся на ноги. Он был безоружен, тогда как его валяющийся в пыли соперник свой меч не выпустил. Впрочем, он не пытался напасть на Хорга.
— Сейчас я найду свой кинжал,— спокойно сказал кузнец,— А если не найду, то удавлю тебя голыми руками.
— Такого удовольствия ты, гаденыш, не получишь,— не менее спокойно, несмотря на жуткую боль в изуродованном теле, ответил незнакомец. Хорг увидел, как он поднял меч и вонзил его себе в грудь.
Кузнец пожал плечами.
— А свой кинжал я все же найду,– сказал он самому себе — Пригодится еще. На дороге показался силуэт, освещенный колеблющимся светом факела.
— Луара! — узнал кузнец. — Ты почему здесь? Куда я тебе приказал идти?
— Где Конан? — спросила та, едва отдышавшись.
— На повозке. Она вон там остановилась, впереди. Почему ты не слушаешь, что тебе…
Но Луара была уже далеко.
— Дышит! Живой! — Донесся ее радостный крик с того места, где остановилась уже никем не подгоняемая лошадь.
А Хорг, склонившись над телом неизвестного самоубийцы, рассматривал его лицо.
— Ба! — прошептал он.— Да я ж видел тебя сегодня. Ну да, в трактире! И принял за бродячего мага…
Глава вторая
— Значит, в живых никого не оставили? — спросил Конан. Был уже почти полдень следующего дня. В распахнутую настежь дверь «Пьяного вепря» вливался солнечный свет и полуденное тепло.
На всех столах, кроме одного, ножками кверху покоились деревянные скамьи. А за тем, единственным, сидели Хорг с сестрой, Конан, Аграмон и трактирщик.
Северянин проснулся лишь час назад. Первое, что он увидел,— улыбку симпатичной молоденькой дочери трактирщика Луары и кувшин с молоком, который она протягивала ему.
— Пей, Конан, это восстановит твои силы.
— Рад видеть тебя… э-э… Луара, да? Я замечательно себя чувствую. Прекрасно выспался. И без молока полон сил. Хочешь убедиться в этом?
— Не хочет,— раздался недовольный голос вошедшего в комнату Хорга.— Лучше выпей молока, и пойдем вниз. Поговорим.
— Давненько я не начинал день с молока! — И варвар залпом осушил кувшин.
За столом Конана ждал обильный завтрак. Увидев еду, киммериец вдруг ощутил такой голод, будто он не спал всю ночь как мертвец, а сражался на поле боя… или в постели.
Луара села напротив и с умилением разглядывала великана-северянина, опустошавшего тарелку за тарелкой.
— Помнишь, что вчера-то было? — спросил трапезничающего Хорг.
Конан смущенно ответил:
— Слушай, Хорг, похоже, я хватил лишку с Лионом и каким-то магом. Ну и уснул. Что в этом необычного для заведения твоего папаши? Ты и сам, помнится, не всегда меру знаешь…
— Лиона убили,— сказала вдруг Луара и заплакала.
— Рассказывай, Хорг.— Варвар отодвинул тарелку…
— …В живых, значит, никого не оставили?
— И тел их никто никогда не найдет,— ответил трактирщик Хоорс, отец Луары и Хорга.
— Жаль. Хотел бы я с кем-нибудь из них потолковать… Как же это маг усыпил меня?
— Сонное зелье в вино подсыпал,— сказал Аграмон.
— Да, я видела, видела, как он окунул рукав в кружку Конана! Подумала еще, что он просто перепил и не замечает, что делает…
— Лиона убили, потому что он бы вступился за Конана. Но вот зачем было кому-то похищать тебя, киммериец? Кому, по-твоему, ты мог понадобиться? — спросил Аграмон.
— Не знаю, старик, не знаю. Выяснить бы, кто они такие. Может, посланы кем-то, а?
— Ребята, конечно, прежде чем закопать, обыскали покойников. Ничего у них не было, ни гроша. Только на шее у каждого висело по такой штуковине,— Кузнец полез за пазуху и кинул на стол амулет на серебряной цепочке. Киммериец положил трофей на свою огромную загрубелую ладонь — золотой клубок змей, из которого выглядывала одна змеиная голова с высунутым из пасти раздвоенным языком и горящими рубинами в глазницах.