— Я отвезу вас туда, где вы сможете отдохнуть, помыться, переодеться и перекусить,— объяснила она ничего не понимающим в происходящем седокам.— Вижу, дорога в Гиль-Дорад была для вас несколько утомительной.
— Несколько утомительной?! — Конану вдруг захотелось рассказать этой с виду беззаботной, как невинный младенец, девчонке о том, как они не единожды чудом избежали смерти, о том, как погибли Омигус и Ки-шон, о чародее-предателе Ловаре… Но киммериец лишь сжал рукоять меча и процедил сквозь зубы: — Пожалуй, да. Утомительной.
Луара успокаивающе положила ладонь ему на запястье.
Чандра щелкнула поводьями, цокнула лошадке, и та неторопливо двинулась вверх по склону.
— А завтра владыка Джезар примет вас и расскажет о Гиль-Дорад. Наберитесь терпения,— сообщила Чандра, глядя на дорогу.— Поверьте мне, более удивительной истории вам еще не доводилось слышать.
«Что ж, подождем до завтра,— подумал Конан,— Мне тоже есть что поведать вашему владыке. И, думаю, мой рассказ будет позаковыристее его истории».
— За той дверью — погреб. В нем вы найдете запасы еды и вина. Вот кухня, следующая дверь ведет в обеденный зал. Спальни на втором этаже. Там же находятся две комнаты для уединения, где вы можете общаться с вашими богами и которые вы можете обставить согласно вашим обычаям и вере ваших стран. Теперь же разрешите показать вам то, что, я полагаю, вам понадобится прямо сейчас.— И Чандра жестом увлекла их за собой.
Они спустились по ступенькам, повернули за угол, прошли небольшим коридором и, открыв дверь, оказались в просторном помещении, в центре которого размещался бассейн.
— Комната для купания. Смотрите, из двух труб в бассейн течет вода — из одной холодная, из другой горячая. У нас здесь много источников, где бьет горячая, будто согретая на огне, вода. С помощью этих вот заслонок, видите, вот так и так, вы можете управлять силой струй, делая себе воду погорячее или похолоднее.
Пожалуйста, столик с мазями и благовониями. А за маленькой дверцей в другом конце комнаты — еще один вход в погреб. Это на тот случай, если вам захочется усладить свой отдых вином и яствами.
Позвольте пожелать вам отдохнуть так, чтобы смылись водой и забылись все невзгоды вашей прежней жизни и трудности, которые вам пришлось претерпеть на пути в нашу страну… Не смею больше надоедать. Надеюсь на скорую встречу.
Они распрощались. Конан и Луара остались одни.
— Я и забыла, что на свете существует горячая вода,— улыбнулась девушка.
— Заживем, как дворцовая знать. Бассейн, свой винный погреб. Ладно, Луара,— киммериец шагнул к двери, ведущей в коридор,— мойся. Я приду позже.
— Конан…— вдруг позвала девушка.
Он обернулся.
У края бассейна, сложенного из гладких мраморных плит, дно которого украшала разноцветная мозаика, стояла Луара, заморийка, дочь хозяина трактира «Пьяный вепрь», прошедшая бок о бок с киммерийцем сквозь огонь, воду и холод… Одежды упали с ее тела.
Девушка нисколько не стеснялась своей наготы, и Конан впервые с удивлением заметил, что из взбалмошного, наивного угловатого подростка она превратилась в почти зрелую женщину. Многочисленные испытания и трудности, выпавшие на ее долю за время путешествия, укрепили ее тело, закалили дух, отточили и без того острый ум. Перед киммерийцем стояла умная, красивая, стройная женщина.
— Мне не нужна Гиль-Дорад,— произнесла Луара, твердо глядя Конану в глаза.— Мне нужен ты…
Она отвернулась и, медленно спустившись по ступенькам, ведущим в купальную чашу, вошла в воду.
Конан замер в замешательстве. Потом скинул изорванную, выношенную до дыр одежду и прыгнул в бассейн, подняв фонтан сверкающих брызг.
Вода смыла с них пот, грязь и усталость.
Луара не смущалась ни своей наготы, ни наготы мужчины. Они плескались, как дети.
Потом Конан приблизился к девушке. Ее прекрасное молодое тело, лишенное одежд, манило свежестью и соразмерностью форм. Сердце варвара учащенно забилось. По-девичьи небольшие крепкие грудки с коричневыми ягодками сосков так и звали коснуться их, алый цветок губ ожидал поцелуя, крутые бедра и изящные маленькие ступни желали, чтобы до них дотронулась дрожащая от страсти рука мужчины.
— Луара,— прошептал киммериец,— ты очень красивая…
— Я люблю тебя, Конан…— Она прильнула к его широкой груди.
— Я хочу, чтобы ты стала моей…
— Я хочу этого уже давно…
Их губы слились в разжигающем пламя любви поцелуе. Ласки становились все неистовее. Конан подхватил Луару и на руках вынес из бассейна. Оставляя на полу мокрые следы, он вышел из купального зала.
— Надо же вытереться,— тихо засмеялась девушка.
— Необязательно…
Он взлетел на второй этаж, наугад распахнул ногой одну из дверей и оказался в спальной комнате, посреди которой стояла огромная кровать с балдахином.
Вода стекала с их тел на шелковое покрывало. Они продолжали шептать друг другу слова любви и нежности.
Потом Конан вошел в нее, и Луара громко вскрикнула. Потом крик ее перешел в стоны блаженства и страсти.
С каждым толчком из Конана выходила частичка пережитых ужасов, горечи невосполнимых потерь, мрачных воспоминаний, ощущения угрозы, что таил в себе Ловар.
Едва успокоившись, они начинали снова и снова. Они доводили друг друга до безумия. Они утопали в наслаждении. Кроме них и их любви, на свете более ничего не существовало — так им казалось.
Наконец, утомленные своим счастьем, они уснули.
Глава девятнадцатая
На следующий день они проснулись очень поздно, когда солнце уже перевалило через зенит. Потянувшись так, что хрустнули суставы, Конан быстро вскочил с постели. Чувствовал он себя великолепно. Мягчайшие перины, свежий теплый воздух, струившийся из окна, тот факт, что цель их путешествия наконец-таки достигнута, вселили в него бодрость и веселье.
Не одеваясь, он схватил меч и сделал несколько стремительных выпадов в воздух. Сверкающее лезвие со свистом выписывало восьмерки и замысловатые фигуры; окажись перед киммерийцем в этот момент самый свирепый демон Ада, он был бы в мгновение ока изрублен в мелкую капусту.
Улыбающаяся Луара наблюдала за своим возлюбленным, все еще нежась в постели. Потом Конан вложил меч в ножны и, решив все же одеться, повернулся к креслу, куда он (уже под утро, когда Луара безмятежно спала) кинул их одежду, забрав ее из купальни.
Одежда была не их. Не его.
Истрепанный, провонявший потом, испачканный в крови и грязи костюм киммерийца оказался волшебным образом подменен.
Теперь на кресле были аккуратно сложены новенькие кожаные штаны с широким поясом и массивной металлической пряжкой и коричневая рубаха из плотной ткани, простроченная серебряной нитью; под креслом стояли высокие прочные сапоги, а на спинке висела кожаная безрукавка, отороченная мехом.
Быстро одевшись, северянин повернулся к огромному, в человеческий рост, листу бронзы на стене, отполированному с таким тщанием, что он отразился в нем, как в водной глади.
Несколько секунд поразглядывав себя, становясь и так и эдак, киммериец наконец пришел к выводу, что может потягаться не только с самым свирепым демоном Ада, но и с первым красавцем при дворе.
Луаре взамен мешковатого костюма кочевника, который она почти не снимала со времени похищения в степи, был предоставлен новый наряд — короткое розовое платье из тонкой, почти невесомой материи с пряжкой на левом плече и с изящным серебряным пояском.
Когда они облачились в новые одежды, послышался стук в дверь и в комнату заглянул белокурый молодой человек. Он улыбнулся и проговорил с легким акцентом: