На звуки боя, доносящиеся из далека, Петя не обратил никакого внимания. Что -то настораживало и волновало его, но нежные, умелые ласки Кати сбивали с толку, не давали сосредоточиться.
- Что - это? - тяжело, задыхаясь пробормотал он в перерыве между по-целуями. - Слышишь!
- Это ветер запутался в кронах деревьев! - Жарко прошептала Катя, прильнув губами к груди Петра, девушка укусила его за сосок.
- Ой, слышишь, как будто автомат стреляет, - Катя опустилась перед ним на колени и Хорватов забыл о чём он говорил.
Прошло, около трёх минут, прежде чем до него дошёл смысл сказанных им слов. Ребята попали в беду, вспыхнувшая в сознание мысль, пронзила Хорватово электрическим разрядом. Отступив на шаг назад, Петя вырвался из державших его за ягодицы рук.
- Вернись! - Катя пыталась говорить нежно и мягко но в шёпоте слы-шалась злоба и угроза.
- С ребятами что - то случилось? Стреляют! На них напали или они попали в засаду. - Петя весь превратился в слух.
- Это злуры, ты уже ни чем не сможешь помочь своим друзьям, - Катя протянула руку, начала гладить низ живота Пети. - Лучше вернись ко мне и мы вместе закончим то, что так здорово началось.
- Злуры! - Петя недоумённо взглянул на Катю сверху вниз.
Катя тяжело, разочарованно вздохнула, наблюдая за тем как вянет, никнет результат её пылких, страстных усилий. Секса не будет! С раздраже-нием и злостью поняла девушка. Придётся перейти ко второй части программы.
Резко наклонившись вперёд, Катя боднула головой Петю в промеж-ность. Громко ойкнув, Хорватом опустился на колени рядом с девушкой, прижав руки к ушибленному паху.
Катя быстро и неожиданно сильно ударила его раскрытыми ладонями по ушам. Удар был настолько сильным, что его голова едва не лопнула от вспышки боли.
- Злуры, - это низшие демоны из полу - мрачного мира, - Катя села на живот полу - оглохшего от боли парня, начала яростно тереться об него за-дом, - я них не хватает разума подчинить себе человека и они разрушают его тело изнутри, питаясь болью и страданьями.
Ритмично двигая задом, девушка с надеждой смотрела на пах Пети. Более менее придя в себя, Хорватов попытался сбросить с себя Катю. Попытка освободиться была настолько слабой и вялой, что девушка без труда отбила его руку.
- Напрасный труд! - зло буркнула Катя, переводя полный ярости и ненависти взгляд от паха Пети к его искажённому страхом лицу. - Тебе же хуже!
Девушка хлестнула ладонью Хорватова по щеке. Пощёчина была настолько сильной, что бедному парню едва не оторвало голову. Слёзы боли и обиды выступили на глазах Пети, лицо приобрело пунцово - красный оттенок не столько от пощёчины, сколько от чувства стыда, что над ним издевается и избивает его обычная девчонка. Хотя по силе с которой она избивала его, обычной её называть было нельзя.
- Плакса! - хрипло, неприятно расхохоталась Катя.
Петя с неприязнью ощутил как влажный язык девушки, "жалит" в ли-цо, слизывая слёзы.
- Кто ты? - в ужасе прошептал Хорватов.
С ужасом глядя на девушку снизу вверх, Петя не чувствовал себя храбрым, бесстрашным полицейским. Он ощущал себя жалкой, беспомощной игрушкой которую вот - вот нарочно сломают.
- Ведьма! - улыбка Кати была широкой и искренней но предвещала бедному Петру ничего хорошего.
Девушка опустила ладонь на грудь, резко царапнула в низ до самого паха, разодрав кожу до самой кости.
- Чёрт! - выругалась Катя, с наслаждением вымазывая лицо кровью парня. - Не - люблю убивать любовников, не кончив.
Грубая, когтистая рука легла Пете на лицо, пальцы до боли стиснули челюсти, заставляя парня раскрыть рот. Катя бесцеремонно запустила пальцы ему в рот, схватила за язык.
- Покажи - ка любовничек язычок, - гнусаво проворковала Катя, вытаскивая язык парня изо рта и внимательно изучая его, - Хочешь купить язычком несколько минут жизни? Пощекочи меня им там, где надо и клянусь ты умрёшь быстрой, безболезненной смертью.
Петя хотел сказать, "да пошла ты!", но так как его язык был в пальцах у Кати, смог промычать что - то невразумительное.
Но ведьма поняла его, неприятно расхохотавшись выпустила язык из пальцев, принялась яростно хлестать Хорватова по щекам.
- Фи, как грубо, - схватив Петю за волосы, Катя ударила его головой о землю, - но мы же не в Париже!
Голова парня гудела от боли, его лицо превратилось в сплошной синяк, глаза почти заплыли и он едва видел. Хорватов был уже на грани потери сознания, когда сквозь густой ехидный смех ведьмы прорвался яростный лай Карлсона. Безумный хохот Кати превратился в вопль ужаса.
Петя почувствовал как ведьма сидевшая на нём застыла парализованная страхом, превратившись в "камень". Катя словно сжалась в комок с ужасом взирая на несущегося через кусты пса.
Карлсон может быть и не был хорошим псом, он воровал у Пети сладости, часто не выполнял команды, гадил повсюду, любил поспать и попроказничать. Но Петя Хорватов был его ЧЕЛОВЕКОМ и ни одна ведьма какой бы страшной и сильной она не была, не имела права забирать его у него.
Наверное что - то наподобие этих мыслей мелькнуло в голове перепу-ганного пса, заставило прийти в себя, оскалить зубы и превратить сковывающий ужас в неудержимый, несокрушимый приступ ярости и рвануть вперёд на помощь другу.
Прежде чем потерять сознание Хорватов успел увидеть безжалостную тень пса - убийцы, сбившую с его груди Катю. Последнее что он услышал погружаясь в пучину беспамятства, был полный ужаса и первобытного страха предсмертный крик агонии не кончившей ведьмы.
Глава 5
Ритуал Во дворе пусто, только клетки со злурами, пустые и с теми кто прошёл пятое шестое воплощение и обладает зачатками разума. В доме царит запустение и мрак, не похоже, что дом обитаем. Он похож на логово маньяка. Пыточные, мёртвые тела. Только из подвала доносятся песнопение. Из подвала идёт переход в древнюю пещеру стены которой укрыты ещё первобытными письменами, люди в ужасе бегущие от длинноволосой женщины и тени огромного рогатого монстра. Полицейские попадают как раз на апогей церемонии, женщина привязанная к почерневшему от крови камню, это одна из ведьм проходящая ритуал повторно, она корчиться от боли её живот раздувается, лицо укрыто письменами, во рту торчит полая берцовая кость человека. Ведьма - евнух читает заклинание на незнакомом языке. Юная краса-вица, обнажённая стоит перед раздвинутыми ногами женщины и покорно склонив голову, держит на вытянутых руках младенца. Не выдержав поли-цейские начинают перестрелку, Ведьмы прикладывают руки к татуировкам на телах своих мужчин, превращают их в монстров, наделяют силой. Сами они могут стрелять вспышками энергии, огнём. Погибают все участники ритуала, почти все копы. В живых остаются Слава, лейтенант Егоров, Капитан Кротов, сержант Гена Чубук. Особняк господина Иконникова представлял собой огромное двух-этажное здание, сделанный без всяких изысков и претензий на высокий вкус. Простое добротное здание больше похожее на огромный сарай или склад, чем на загородную резиденцию крупного бизнесмена. Один вид здания наводил на мысль, что здесь люди собираются делать дела, а не отдыхать и любоваться природой, тем более любоваться здесь особенно было нечем. Стоило полицейским подойти ближе к зданию, как их опасение по по-воду того, что господин Иконников использует свою загородную резиденцию для незаконный операций с наркотиками усилилось в разы. Дело здесь было явно нечисто. Высокий двухметровый забор группа преодолела без проблем, пере-бравшись через забор ребята рассредоточились среди дворовых построек. Медленно осторожно, приближаясь к особняку. Внутренний периметр патрулировали несколько спортивного вида ре-бят в дорогих деловых костюмах с автоматами на перевес. Бритые черепа с татуированными затылками - голова орла, выдавала их принадлежность к чёрным орлам. К счастью полицейских, собак в усадьбе Иконникова не было. Зато вызывал настороженность огромный навес занимавший большую часть двора. Под навесом стояли клетки по большей части пустые, но в некоторых наблюдалось оживлённое движение. Нечеловеческий животный рёв раздавался из под навеса, смешиваясь с горестным плачем, безумным хохотом, отчаянными воплями нечеловеческих страданий. Слава осторожно кралась вдоль навеса, прячась в тени сарая. Высокий, толстый парень в кожаном фартуке смывал из шланга кровь в пустой большой клетке больше напоминавшей загон. Пол был устлан какими то кровавыми ошмётками. Глупый хохот, раздавшийся совсем рядом, застал Славу врасплох, вздрогнув, сняла автомат с предохранителя, распласталась на холодном бе-тонном полу. Двое парней, надрывно смеялись стоя перед одной из клеток. Небрежно забросив автоматы за спину, два амбала дразнили запертое в клетке существо. Миниатюрная девушка с налитыми чернотой глазами и непропорцио-нально большими зубами, явно не помещавшимися во рту, пыталась флирто-вать с ребятами, что бы подманить их как можно ближе к клетке. Нижняя часть лица девушки была залита кровью, осклабившись в безумной улыбке, существо задрала край юбки и гладила свой лобок, не за-мечая как длинные когти ранят кожу, оставляют на ней кровоточащие поло-сы. Один из парней сделал вид, что поддался её очарованию приблизился к клетке, монстра в обличье девушки тут же метнулся к решётке, просунув руку между прутьями решётки нечто попыталось дотянуться до сорвиголовы. Но в самый последний момент, парень успел увернуться и отскочить. остро отточенные когти вспороли пустоту в каком то сантиметре от человеческой кожи. Разволновавшись существо убрало руку обратно в клетку, принялась нервно шагать взад вперёд по клетке. Прижав ко рту правую руку, принялась её грызть. Подавив волну отвращения, Слава с ужасом заметила, что рука была уже наполовину обглодана. Парни стоя перед клеткой, пытались вновь завладеть её вниманием, но монстр занятый своей рукой игнорировал их. Не придумав ничего лучшего один из парней повернулся к клетке за-дом и спустил штаны, а второй принялся его шлёпать. - Вы плохие! - с трудом, по слогам прохрипело существо и скрылось в глубине клетки. - Эй, бездельники! - толстый мужик подошёл к двум озорникам, - оставьте злура в покое, это уже его третье воплощение, ещё немного и вы уже не сможете вот так запросто, безнаказанно обижать его. - Занимайся своим делом уборщик! - перестав шлёпать своего прияте-ля, парень направил на толстяка автомат. Словно не замечая направленно в его сторону дула автомата, мужик в кожаном фартуке, окатил озорников из шланга. Громко ругаясь парни броси-лись бежать прочь спасаясь от струй холодной воды. Понося уборщика на чём свет стоит скрылись за поворотом сарая, где их уже поджидали Егоров и Гена Чубук. По общему согласию, люди занимавшиеся производством и распро-странением подобной дряни имели право на страшный суд. Поэтому все кто окажется в особняке Иконникова, должны были предстать перед судом божьим ещё до захода солнца. Ругань приятелей за сараем стихла так неожиданно, что толстяк насто-рожился, бросив шлангу и вооружившись висевшим на поясе тесаком, тяжело направился к углу сарая. Слава выросла за спиной мужика быстро и бесшумно, словно ангел смерти, молниеносно полоснула уборщика ножом по горлу. Толстяк хрипя завалился на бок рядом с клеткой - Мне, мне! - хищно бормотала девушка монстр протягивая к толстяку, сквозь решётку, когтистую руку. Зажимая рукой смертельную рану на горле, толстяк с ужасом следил за тем как рука чудовища загребает окровавленный песок в каких то сантимет-рах от его головы. Подойдя к несчастной девушке, Слава загнала ей в шею нож, перерезая сонную артерию. Это был акт милосердия! Все кто находилось внутри усадьбы, были осквернены и подлежали полному уничтожению. При одной мысли о том, что эти гады успели ввести Самсону свой дьявольский наркотик, Славе становилось не по себе. Подобное дерьмо, могло случиться с кем угодно, но только не с отцом её ребёнка. Самсон не тот парень, которому вот так запросто можно впрыскивать всякое дерьмо в вены. Его внезапное исчезновение возле оврага уже само по себе невероятно, а с такими парнями как её Самсон две невероятности в один день не происходят. С чёрными орлами было покончено быстро, без единого выстрела. Ви-димо бандиты слишком сильно надеялись на тварей за забором и вели себя непростительно беспечно. О том, что опасность рядом узнавали слишком поздно, когда холодная сталь вспарывала живую плоть. По мнению младшего лейтенанта Синицына самосуд над чёрными орлами больше напоминал резню, чем бой. Но оно и к лучшему, вспоминая тварей напавших на отряд в лесу, Синицын понимал, что монстры сотворившие такое с ни в чём неповинными людьми, ещё слишком легко отделывались. Расправившись с бандитской мразью, полицейские собрались возле особняка. Дом выглядел безжизненно, тёмные окна мрачно взирали на во-оружённых людей. Открытые настежь двери бросали полицейским вызов, пугая царящим за порогом мраком. Изнутри не доносилось не звука. Но в доме определённо кто - то был. Перед особняком, на небольшой стоянке, стояло около десятка дорогих ино-марок. По мнению копов такие шикарные тачки не могли принадлежать глу-пой гопоте охранявшей двор. Слава Агатова первой вошла в дом, двигаясь осторожно словно кошка от одной комнаты к другой, медленно, методично прочёсывала всё здание. Живых в особняке не было, зато мертвецы были почти в каждой комнате. Изувеченные трупы, валялись на полу словно окровавленный мусор, болтались в цепях забитые насмерть заскорузлыми от крови хлыстами. 'Монстр' обитавший в доме ненавидел живых, но обожал боль и человеческие страдания. Прочесав весь дом снизу до верху, полицейские собрались возле двери в подвал из - за которой доносилось едва различимое заунывное пение. Бесшумно распахнув дверь, капитан Скипидаров начал осторожно спускаться по ступенькам, держа палец на спусковом крючке, готов был па-лить в первого встречного без предупреждения. В подвале было на удивление светло и чисто, ни какой тебе крови и трупов, только высокие стеллажи, заставленные древними фолиантами. Серёга Синицын, известный книгочей, забыв обо всём, ринулся к книжным полкам с блестящими от восторга глазами, начал наугад вытаски-вать книги и рассматривать. Почти все фолианты были написаны на каком то непонятном языке, какими - то странными рунами. Внимание Синицына привлекла толстая книга в добротном кожаном переплёте. На обложке была сделана татуировка девушка - валькирия широко расправив крылья летела к солнцу или чему - то что - она приняла за солнце. Сергей недоумённо провёл пальцем, по грубому круглому бурому пятну с уплотнением посередине. До лейтенанта не сразу дошло, что это мужской сосок. - Чёрт! Тихо выругавшись Гена Чубук с отвращением отбросил в сторону древний фолиант с застёжкой. Застёжкой книге служил высохший пенис. Миша Скипидаров задумчиво держал в руках книгу опутанную цепью с тяжёлым амбарным замком посередине. Ему казалось книга мягко вибриро-вала и из неё доносилось нежное пение. Жутко захотелось открыть книгу и узнать какие тайны хранятся под обложкой из человеческой кожи на строках написанной кровью невинных. - Вы что мать вашу в библиотеку пришли, библиофилы хреновы, - ши-пя словно змея, шёпотом выругалась Агатова. Побросав книги копы последовали между рядами стеллажей на звук заунывного песнопения. Задней стены у подвала не было, современная постройка соединялась с осевшей от древности пещеры. Потолок выложенного камнями лаза, поддерживали мощные деревян-ные балки. Подземный ход освещали прикреплённые к стенам факелы. В не-ровном свете, чадящих пламенников, были видны полустёртые временем, неумелые рисунки древних людей. Древнее послание - предупреждение обитателей прошлого своим не-осторожным потомкам. Группа мужчин охотников в смятение побросав луки и копья в ужасе бежали прочь от женщины, за спиной которой словно тень маячил огромный рогатый монстр. Проигнорировав предупреждение древних копы двинулись дальше по каменному коридору навстречу своей судьбе. Древний лаз вывел полицейских на длинный каменный карниз, опоясывающий по кругу огромную пещеру. Снизу лился яркий свет и заунывное пение. Хор голосов призывал Мотьмагуча явиться на зов верных слуг и принять дар. Опустившись на живот, Слава Агатова подползла к краю карниза, осторожно заглянула вниз. Полная решимости убить любого кто окажется в поле её зрения. Но величественная картина древнего ритуала жертвоприно-шения пленила и завораживала. Поддавшись странной магии, Слава замерла в оцепенение. Группа обнажённых мужчин и женщин взявшись за руки взывали к милости Мотьмагуча. На огромном потемневшем от крови камне лежала голая девушка руки и широко разведённые в стороны бёдра несчастной были надёжно привязаны к деревянным стойкам вбитыми в землю. Тело девушки лоснилось от пота, она отчаянно извивалась в своих оковах, не сводя испуганных глаз со своих мучителей. Пленница не могла кричать, ей в рот была вставлена полая берцовая человеческая кость.