– Такие люди, как Поганкин, во все времена были, – задумавшись, ответил я. – А вот ты не хочешь на большой лодке рыбу ловить? Сыновья подрастают, они уже славные помощники, а чем судно больше, тем увереннее рыбак на нем себя чувствует, да и уважения односельчан прибавится.
Игнат смерил меня взглядом и отрицательно мотнул головой:
– Не, Лексей, от размера лодки улов не зависит. У нас озеро мелководное, это только в проливе, между Пнево и Изменкой, глубина в четырнадцать аршин, мне моя кормилица в самый раз, не купчишка же я, рыбак. А насчет уважения, мой труд сам за себя говорит.
– Ну, как знаешь, – не стал настаивать я. – Улеб вроде последний мешок тащит, пора. Кстати, этот мешок вам. Ты его сразу в свою лодку переложи.
Спущенный на воду плот загрузили поклажей. На случай если что-то пойдет не так Игнат посадил на него Сулева. Накинул на лапы якоря плота петлю, привязанную к только что ввинченному рыму на корме своей лодки, и перебрался в долбленку. А уже оттуда дал наставление сыну избегать попадания в кильватерную струю при поворотах и, подняв парус, отчалил. Трос натянулся как струна, жердь затрещала, и конструкция стала ползти. Плот немного посопротивлялся, пытаясь остаться как можно дольше на мелководье песчаной косы острова, но Сулев пошерудил гребью[3], и вскоре потащился за буксиром без особых проблем. Через полчаса о рыбацкой лодке напоминал лишь крохотный парус, уходивший на восток.
Как ни были бы в своих повседневных трудах заняты самолвинцы, а Игната встречали всем миром. Во-первых, подобного плота на надутых рыбьих пузырях невиданного морского зверя в глаза никогда не видели, и упустить шанс разглядеть все воочию просто противоречило укладу жизни. Общество потом не поймет: как можно не стать участником событий, происходящих единственный раз? Во-вторых, Захар рассказал односельчанам, что привезут какие-то механизмы для изготовления ковров. Опять-таки, новшество. Ну а в завершение ко всему, строители ждали железных цепей, петель и полос для ворот. Тот груз, что сам по себе обладает немалым весом, и транспортировать его желательно большим числом рабочих рук.
– Сначала мешки и короба принимайте, сундуки потом, ― распорядился Игнат, ― Улеб, помоги брату.
Самые тяжелые ящики с цепями и шестернями подъемного механизма снимали последними. По поставленным под наклоном бревнам, их вытащили веревками, а как разместили на берегу, то осторожно вскрыли. Вскоре Илья, как самый образованный из артельщиков, осматривал роликовую цепь. С увеличенной копией велосипедной цепи мастер столкнулся впервые, посему и уставился на нее с недоумением. Уж почто в Орешке использовали всякие диковины, но сейчас воистину пришло время удивления. Тем не менее, памятуя, как Пахом Ильич поступал с непонятными предметами, привезенными из Смоленска, Илья решил действовать сообразно. То есть поинтересовался сопроводительной документацией, сиречь чертежами и иллюстрациями.
– Игнат, а рисунков византиец случайно не передал? – спросил он.
– Нет, – твердо ответил рыбак. – Все, что дали ― перед вами. Я завтра обратно на остров пойду, если что, говори сейчас. На словах передам.
Народ обступил Илью, ожидая, что он скажет, как вдруг раздался голос:
– Нашел! Вот они, к обратной стороне крышки сундука прикреплены были, ― сообщил Василий, протягивая Илье пухлый пакет с дюжиной листов в рулоне.
– Так, – произнес артельщик, принимая рисунки. – Сейчас посмотрим, что там у нас.
Подъемный мост опускался и поднимался при посредстве трех цепей. Делалось это следующим образом. Над воротами в стене проделывались продолговатые отверстия; они направлялись сверху вниз. В каждое из них продевалось по одной дубовой балке. К ним крепились тяговые круглозвенные цепи, нижними концами соединяющиеся с углами моста. С внутренней стороны, то есть со двора, эти балки соединялись поперечной перекладиной с рычагом. Получалась вилка, от основания которой спускалась железная приводная цепь. Она-то, с помощью звездочки, насаженной на ось механизма, и выполняла работу по подъему и спуску. Весь этот процесс и был нарисован, включая в себя обозначения необходимых размеров с посредством приложения раскладного «метра».
– Осилите? ― спросил Гюнтер, стоявший рядом.
– Нет ничего такого, придуманного человеком, чего бы другой не смог повторить. Мы в Орешке нечто подобное уже мастерили, только вместо механизма там противовес с блоком был. А тут, рисунки в помощь, вроде все понятно.