Она поняла теперь значение жгучих ненавидящих взглядов, которые бросал старик на невестку, смысл выпада, направленного против нее самой. У нее запылали щеки, их не остужала даже ночная прохлада. Собеседница явно уловила прозвучавшую в ее сникающем тоне нерешительность и добавила уже более мирно:
– Вы не виноваты, это она наверняка вас подговорила! Так я и Виктору сказала. Ведь она научила вас, как врать?
Александра промолчала. «Надо просто повернуться и уйти, не продолжать разговор! – думала она, оглядывая пустой переулок, сказочно освещенный, лоснящийся от сырости бульвар, по которому проходили редкие прохожие. – Я не имею права подставлять заказчицу, не стоит вникать в эту историю. Мало ли что здесь творится? Ирина действительно соврала старику и меня заставила врать…»
Нина как будто улавливала ход ее смятенных мыслей. Спокойно, уже без тени прежнего напора, она пояснила:
– Ира преследует свои цели, а вас просто использует. И нас. Она всех использует! Нет ведь никакой ниши на свете, она давно разбита. Виктор это прекрасно знает. Он сам же ее когда-то и разбил! Сам, лично!
– Почему же он тогда… – вырвалось у Александры.
Нина мгновенно поняла и подхватила:
– Просил ее прислать? Да уж были причины. Хотел кое в чем убедиться… И убедился, бедняга!
Фонарь бросал на лицо стоящей напротив женщины причудливые тени, различить выражение ее темных глаз при таком освещении было невозможно. Но Александре почудилось, что они увлажнились. Когда Нина после паузы заговорила снова, ее голос слегка сел:
– Несчастный… До последнего надеялся…
– О чем вы? – не выдержала Александра. – Что происходит?
– Ира хочет ограбить старика, – бросила Нина. – Свести в могилу и ограбить. Я единственная, кто ей мешает, а то бы она уж давно справилась. Вы точно не подруги? Может, она вам заплатила за то, чтобы вы к нам пришли?
«Она говорит “к нам”, – отметила про себя Александра. – Собственно, Ирина ведь предупреждала, что бывшая сиделка имеет виды на имущество Виктора Андреевича. Квартира в таком месте сама по себе – огромное состояние! А если это не все наследство?»
– Я ни копейки не получала от нее, – произнесла наконец художница. – Я была с ней не знакома до сего дня.
– Но как она на вас вышла? – возразила Нина. – Не на улице же остановила?
– Все-таки вы бы мне сказали прямо, что у вас происходит? – вопросом ответила Александра. – Я вижу, затевается какая-то махинация, но смысла ее не понимаю. Вы говорите, Ирина хочет ограбить старика…
– А она вам, небось, сказала, что воровка – я?! – неприязненно усмехнувшись, спросила Нина. – Да уж молчите, вижу, что так. Нет, у меня личных материальных интересов никаких. Я только хочу сберечь имущество Виктора для его законного наследника, для сына… – И негромко, будто про себя, после краткой паузы добавила: – Если тот еще жив.
…Внезапно упавший с темного неба ливень – первый весенний ливень, гремящий и ледяной, – заставил Александру отскочить под козырек ближайшего подъезда. Отряхивая промокшие волосы, она изумленно смотрела на женщину, которая спряталась от дождя, последовав ее примеру.
– Как вы сказали? – переспросила художница. Ей показалось, что она ослышалась.
Нина, невозмутимо утирая платком лоб и щеки, проговорила, не глядя на нее:
– Дело это темное, очень нехорошее. Вам, человеку постороннему, в нем не разобраться. Потому я и спрашиваю вас снова, кем вы ей доводитесь? Если свои люди, лучше сразу попрощаемся. Если вы ее не знаете, выслушайте сперва меня.
– Я слушаю… – вздрогнув, не то от холода, не то от волнения, ответила Александра. – Но… вы не опоздаете на метро?
Собеседница, повернувшись к ней, негромко рассмеялась, приложив скомканный платок к губам:
– Так я и знала! Вы с ней заодно и не хотите тратить на меня время!
Александра вспыхнула:
– Пожалуйста, не выдавайте за действительность свои фантазии! Сами говорили, что боитесь опоздать на метро, а теперь как будто забыли об этом!
– Если опоздаю, вернусь ночевать на квартиру к Виктору, – просто ответила Нина. – Что же тут поделаешь? Не выгонит же меня Ира.
«Быть может, она и хочет опоздать, чтобы заночевать там! – пришло в голову Александре. – Представляю, как обрадуется Ирина… Этим она будет обязана мне!» Художница снова вынула часы и попыталась разглядеть циферблат. Было слишком темно: лампочка под козырьком не горела, а ближайший фонарь, с колпака которого лились струи воды, светил тусклее сквозь поднимавшийся туман. Воздух, насыщенный влагой, щекотал горло, вызывая нестерпимое желание откашляться. Александра глубоко вздохнула: