Спустя три дня в лагере объявили, что жизнь правителя вне опасности. После полудня, когда Скампада лежал на своем наблюдательном пункте, у палаток лучников появился человек в форме пехотинца. За прошедшие дни Скампада запомнил наперечет всех посторонних, захаживавших к лучникам, но этого человека он видел впервые. Приподнявшись и сдвинув лежащую на лице шляпу, он вгляделся и узнал пришедшего. Это был Кеменер.
Сердце Скампады бешено застучало. Он имел представление о наблюдательности своего прежнего попутчика, поэтому поспешно лег в траву и опустил шляпу на лицо, изображая спящего. В оставленную Щелочку он увидел, как Кеменер остановился у знакомой палатки. Видимо, у входа состоялся какой-то разговор, потому что дверь приоткрылась и Кеменер залез внутрь. Скампада мигом вскочил и подкрался к палатке. Когда он оказался у ее задней стенки и прислушался, разговор был уже в разгаре.
- Вы не заработали награду, парни, - послышался неторопливый, глуховатый голос Кеменера. - Хозяин будет недоволен такими горе-лучниками.
- Прицел был точный, - возразил другой голос. - Кто ж знал, что он вдруг наклонится?
- Дело нужно закончить. - В голосе Кеменера слышалась нелюбовь к небрежной работе.
- Жизнь дороже денег, - с раздраженным упрямством отозвался голос. - Там сейчас каждый второй - охрана.
- Хозяин бывает и очень строгим, - напомнил Кеменер.
- Там верная смерть, - упорствовал голос. - Сделай сам, раз такой умный.
В палатке установилась тишина. Скампада напряженно вслушивался, но изнутри не доносилось ни звука, ни шороха.
- Ладно, оставим это, - неожиданно сказал Кеменер. - Он, надеюсь, не встанет раньше, чем нужно, но там появился еще один.
- Кто это? - спросил голос.
- Ты болван, что ли? - вмешался третий. - Ясно кто.
- Вот и хорошо, раз ясно, - тихо, невыразительно сказал Кеменер. Уберите его, и на том сочтемся.
- Сделаем, - чуть помешкав, согласился третий голос. - Днем вокруг него люди, но спит он без охраны.
Чутье шепнуло Скампаде, что пора уходить, и он поспешил прочь от палатки. Меньше всего ему сейчас хотелось бы попасться на глаза Кеменеру. Он отыскал Ромбара, чтобы при возможности перекинуться с ним парой слов, но тот упорно не замечал навязчивого присутствия Скампады. Только ночью в палатке они оказались с глазу на глаз.
- Ваша светлость? - обратился Скампада к укладывавшемуся спать Ромбару.
- Что?
- Рана его величества - это повод не только для скорби, но и для размышления. Размышление указывает, что враг где-то поблизости. Такому человеку, как вы, небезопасно ночевать без охраны.
- Ты боишься спать без охраны, Скампада? - В голосе Ромбара прозвучала усмешка. - Не ты ли мне говорил, что ты не трус?
- Я не трус, - невозмутимо сказал Скампада. - Но я осторожен. Ваша жизнь сейчас нужна друзьям и союзникам. Именно поэтому она может понадобиться и врагам.
- Постоянная охрана - это привилегия правителя. Если я потребую ее для себя, в войсках подумают, что я или чванлив, или труслив.
- Возьмите хотя бы того клыкана... Ромбара задело упоминание о Вайке, отвернувшемся от него после долгих совместных странствий.
- Запомни на будущее, Скампада, моя безопасность - это не твоя забота! - Он раздраженно повернулся спиной к своему соседу и вскоре заснул.
Скампада уставился бессонным взглядом в непроглядную тьму палатки. Он догадывался, что люди Госсара не будут тянуть с порученным делом, и сожалел, что понадеялся на благоразумие Ромбара. Не будучи трусом, он все же считал, что глупо погибать за компанию с кем-то, и начал подумывать, не выбраться ли из палатки в местечко поспокойнее, но затем понял, что будет первым на подозрении, если преступление совершится. С досадливым вздохом Скампада вынул из ножен свой тонкий и легкий, сделанный на заказ меч и положил рядом с собой, острием к выходу. Сын первого министра не был ни сильным, ни искусным бойцом, поэтому без большого удовольствия ожидал наступления событий.
Сначала до его ушей доносились голоса и звуки, но постепенно лагерь стих. Было за полночь, когда Скампада скорее почувствовал, чем услышал, что к палатке приближаются осторожные шаги. У входа раздался легкий шорох и звук перерезаемой веревки, потянуло свежим воздухом. В образовавшейся щели блеснуло лезвие меча, мелькнул кусок звездного неба, тут же закрытый темным силуэтом. Человек у входа разрезал донизу веревки, скрепляющие дверные створки, и бесшумно шагнул внутрь.
Скампада нащупал рукоять меча и, вскочив на колени, наугад нанес колющий удар в грудь вошедшему. Короткий, захлебнувшийся вскрик показал, что удар попал в цель. Колени врага подогнулись, он свалился вперед, на Скампаду. Тот отшвырнул его на Ромбара, выдернул меч и выскочил из палатки.
Второй враг был здесь. Увидев, что перед ним не сообщник, он кинулся с мечом на Скампаду. Сын первого министра с трудом сдерживал натиск куда более сильного воина, чем он сам, и, наверное, был бы убит, если бы не подоспел Ромбар. Оттеснив Скампаду, тот мгновенным движением выбил оружие у врага и приставил свой меч к его груди, принуждая сдаться.
- Свяжите этого парня покрепче, - приказал он, передавая задержанного подъехавшему на шум сторожевому отряду. - И разведите костер - я хочу посмотреть, кого мы поймали.
Когда оставшегося в палатке человека вытащили наружу, тот уже не дышал. Стражники ушли, забрав злоумышленников, с ними пошел и Ромбар. Скампада выкинул из палатки окровавленные одеяла и улегся спать.
Он проспал допоздна и едва не опоздал на завтрак. Здесь его и нашел Ромбар, по-видимому не ложившийся спать после происшествия.
- Мне кажется, что ты кое-что знаешь об этом, Скампада, - сказал он, изучающе оглядывая сына первого министра.
- Я всего лишь выразил свои опасения, ваша светлость, - ответил тот. - Пленный знает об этом больше.
- Он ничего не говорит, как мы его ни допрашивали.