- Это означает, что своего хозяина он боится больше, чем вас.
Ромбар хмыкнул:
- Ты знаешь, кто его хозяин?
- Один из наших врагов.
- Я не верю, что твои опасения ни на что не опирались, - сказал Ромбар, поняв, что Скампада не собирается уточнять ответ. - Вчера вечером тебе следовало объясниться менее расплывчато. Если бы ты привел доказательства, я бы прислушался.
- В жизни нет ничего вечного и даже ничего постоянного, - кротко взглянул на него Скампада. - Я не раз видел, как лучшие друзья становились врагами и, наоборот, заклятые враги - друзьями, поэтому предпочитаю не разглашать источники своей осведомленности. Когда я о чем-то предупреждаю, то никогда не говорю пустых слов, ваша светлость. Если мне не верят, это не моя забота.
- Мне нужно знать, кто и зачем это сделал.
- Проще всего ответить - зачем. Покушались на Норрена, а потом на вас. Кому-то нужно ослабить руководство обороной. Найдите, кому это нужно, и вы найдете, кто это сделал.
- Каморра?
- Каморра может распоряжаться уттаками и десятком магов. Для воина он - не авторитет. В Келанге я называл вам другое имя.
Догадка мелькнула во взгляде Ромбара, но осталась невысказанной.
- У тебя есть еще какие-нибудь предупреждения? - спросил он. - Без разглашения источников.
- Ничего конкретного, если вы имеете в виду возможность следующего покушения, - ответил Скампада. - Если я что-то узнаю, я сообщу.
- А если не только это? - поинтересовался Ромбар, догадавшись, что тот намекает на другие дела. - Что еще тебя беспокоит, Скампада?
- Давно у вас этот жезл Аспида, который валяется в палатке рядом с запасными башмаками? Вы ведь - маг ордена Грифона.
- Недели три... - машинально ответил Ромбар и тут же насторожился: - А в чем дело?
- Я не маг, но мне кажется, что амулеты следует беречь, а не разбрасывать как попало. Что вы собираетесь с ним делать?
- Подарить своему другу, магу.
- Прекрасное намерение, - одобрил Скампада. - Постарайтесь, чтобы подарок попал по назначению. Возможно, он ценнее, чем вы думаете.
Позже, в палатке, Ромбар озадаченно рассмотрел жезл Аспида. Не найдя в амулете ничего особенного, он все же завернул его в чистую рубашку и засунул поглубже в дорожный мешок.
VIII
Рано утром Лила разбудила своих спутников. Все трое наскоро позавтракали и спустили долбленку на воду. Альмарен залез в нее первым и взял в руки двухлопастное весло, вслед за ним влезла магиня. Витри оттолкнулся от берега, вскочил на корму и погрузил в воду рулевое весло, разворачивая долбленку к западному краю устья Руны.
Лила сидела с котелком на коленях на случай, если лодку захлестнет водой. Но поверхность океана была гладкой, как стекло, и маленькая женщина оказалась не у дел. Пользуясь короткой передышкой, она оставила будничные мысли и вслушивалась в равномерный, скользящий ход лодки по водной глади, в затягивающий холод океанских глубин, отделенный от ее ног тонкой деревянной преградой. Взгляд магини рассеянно переходил с океанской воды на медленно приближающийся берег, повторял его очертания и так же рассеянно, отрешенно устремлялся вверх, в бескрайнее, прозрачно-синее небо.
Альмарен видел, как меняется выражение ее глаз, приобретая глубину и спокойствие небесной и водной бесконечности, сквозь которую стремилась крохотная игла долбленки. Внезапно он тоже почувствовал мощь, скрытую в спокойствии воды и неба, и ощутил величие стихий яснее, чем при виде бури или урагана. И в прозрачной небесной выси, и в непроницаемо-темной водной глубине дремала всемирная сила холода, одна из двух, подвластных Зеленому алтарю.
Путники давно ступили на твердую землю и поднялись вверх на скалы Оккадского нагорья, вокруг простирался однообразный каменистый пейзаж с изредка встречающимися по склонам ползучими дубами, а Альмарена не отпускало чувство слияния с одной из мировых тайн, постижения сути одной из трех великих сил. На вечернем привале, когда каша была съедена, а котелки вымыты и прибраны, он решился поделиться впечатлением с магиней.
- Послушай, Лила, - сказал он. - Там, на лодке, мне показалось, что мы во власти силы холода, как песчинки в воде или пылинки в небе. Я никогда не задумывался над тем, какая она, а она тиха и грандиозна, как ничто на свете.
- Да, - откликнулась магиня. - Я так и чувствую ее здесь, у океана. Но она мне ближе, когда она другая - легкая, подвижная и стремительная, как мысль. Это ее второе лицо - лицо неба. Я недавно впервые увидела океан и не скоро увижу его вновь, а небо всегда со мной. - Она устремила взгляд на розовато-сиреневый закат.
- Вольное небо равнины... - полушепотом пробормотал Альмарен. Он никак не мог вспомнить, откуда в его памяти взялись эти слова.
- И ты так чувствуешь! - обрадовалась Лила. - Оно всегда одно, и всегда - разное. Посмотри, как безотрадны были бы эти скалы - голые, безжизненные, днем обжигающие, ночью ледяные, - если бы не легкое дыхание неба. Так и в жизни, несмотря на всю ее жесткость, стоит вытянуть руку - и вот оно, высокое и прекрасное. Но оно прозрачно, неосязаемо, как воздух, нужно уметь его увидеть...
- Откуда ты все это знаешь? - заволновался Альмарен. - Тебе рассказал Шантор?
- При чем тут Шантор... Слушай, и мир сам заговорит с тобой. Когда тебе не с кем разговаривать, нет собеседника лучше, чем вот это все... - Она развела руками, показывая вокруг.
Альмарен замолчал, осмысливая ее слова. Она провела рукой по голове, приглаживая и пропуская сквозь пальцы свои короткие темные волосы, и надолго остановила взгляд на угасающем костре. Под отсветами колеблющегося пламени выражение ее лица менялось, как у статуи великой Саламандры, от детски-доверчивого до печально-умудренного. Альмарен никак не мог убедить себя, что перед ним такая же женщина, как его мать и сестренки, как те девушки, которых он видел на Зеленом алтаре. Он был высоким и красивым юношей, поэтому рано почувствовал острое внимание ровесниц - их быстрые взгляды и перешептывания, мгновенное охорашивание волос, выжидательное, требующее, намекающее поведение - и инстинктивно сторонился его, как любого навязчивого давления. Эта женщина, казалось, вообще не заботилась о том, чтобы нравиться, она держалась естественно и просто, и разговаривать с ней было легко, а главное, так увлекательно.