Эта схватка нелегко далась Риссарну. Меч с каждым мгновением тяжелел, а дикари, расхрабрившиеся при виде отступления противника, лезли напролом. Маг с нетерпением отчаяния ловил сигнал, по которому конница Ромбара должна была уйти в город, и наконец услышал его, но не с городской башни. Ромбар, не дожидаясь команды Норрена, в третий раз затрубил в рог.
Измученная конница во весь опор поскакала к воротам, опережая бегущих следом уттаков. Едва городские ворота захлопнулись за всадниками, едва прогрохотала опускаемая решетка, как о ворота ударилась беснующаяся толпа дикарей. Камни и отбросы, посыпавшиеся с городской стены, охладили рвение нападавших.
Отряд Ромбара теснился на площади перед воротами, пока со стены не сообщили, что уттаки отходят от города. Нервно всхрапывали кони, поводя боками в клочьях пота и крови, лица всадников, почерневшие от усталости, стали неузнаваемыми, затрудняя выяснение того, кто же остался в живых. Риссарн чувствовал, что весь покрыт синяками от пропущенных ударов - кольчуга спасала от ран, но не от ушибов. Он осмотрел коня и убедился, что тот уцелел, если не считать двух-трех царапин. Ромбар отпустил отряд и пошел на смотровую башню, где еще оставался Норрен, следивший с нее за ходом боя.
Поднявшись на башню, Ромбар увидел правителя Цитиона стоящим у ограждения и увлеченно разговаривающим со Скампадой, оказавшимся здесь же. Увидев Ромбара, Норрен обрадованно шагнул к нему навстречу.
- Я ждал тебя, Ромбар, - сказал он. - Я знал, что ты придешь сюда.
- Сто аспидов, Норрен! - гневно сказал Ромбар. - Я ждал сигнала, пока у нас оставалась хоть малейшая возможность сдерживать уттаков, но так и не дождался! Конечно, конницу трудно содержать в условиях осады, но это еще не повод, чтобы избавляться от нее таким способом!
- Не возмущайся, брат, - ответил Норрен. - Я был вынужден задержать вас в бою, как твой друг ни уговаривал меня дать сигнал.
- Мой друг?
- Да, Скампада.
- Кто?!
- Скампада. Уттаки окружили тимайскую конницу, и я думал, что, пока вы сражаетесь, у них есть надежда выбраться из окружения.
- Тимайцы остались там? - переменился в лице Ромбар.
- К счастью, обошлось. Ваше поспешное отступление отвлекло большую часть уттаков. Тимайцы опрокинули остальных и сумели прорваться к южным воротам.
Ромбар облегченно перевел дух.
- А как другие войска? - спросил он.
- Потери есть везде, но не больше, чем мы предполагали. На укреплениях блестяще сделали свое дело - ров перед насыпью буквально завален уттаками. Вот посмотри... - Норрен указал рукой на вражеский лагерь.
Некоторое время Ромбар разглядывал сверху место битвы опустевшие, заваленные трупами укрепления, равнину, покрытую телами уттаков вперемешку с людьми и лошадьми.
- Да, их потери значительны, как мы и надеялись, - подтвердил он, завершив осмотр. - Жаль, что мы не можем похоронить своих убитых.
- У нас будет много хлопот и с ранеными, - напомнил ему Норрен. Когда уттаки угомонятся, я вышлю отряд, чтобы подобрали тех, кто еще жив. Мне показалось, что ранена Десса - когда она вводила конницу в город, ее правая рука висела как неживая.
- Ты послал к ней справиться о здоровье?
- Не успел.
- Скампада! - Ромбар наконец обратил внимание на стоявшего рядом сына первого министра. - Будь добр, узнай, как здоровье ее величества.
Скампада отправился выполнять поручение. У выхода на лестницу его чуть не свалил с ног стражник, торопившийся к Норрену с докладом.
- Я от южных ворот, ваше величество! - доложил стражник.
- Тимайская конница успела войти в город? - спросил его Норрен. Ворота закрыты?
- Все закрыто, и решетка опущена, - подтвердил стражник. - Дело в том, что вместе с конницей в город въехал какой-то господин, он требует немедленной встречи с вами. Говорит, что позавчера утром выехал из Цитиона.
- Позавчера! - удивился Норрен.
- Он сказал, что ему нужно? - спросил у стражника Ромбар.
- Нет.
- А кто он такой?
- Не знаю. Но сердитый - жуть! С ним двое слуг и мальчонка-паж.
- Придется принять, - взглянул на Ромбара Норрен. - Если человек так спешил, значит, дело срочное. Приведите его сюда, - приказал он стражнику.
Вид места битвы, открывавшийся с башни, позволял оценить потери обеих сторон. Ромбар и Норрен, забыв о приезжем, занялись подсчетами и установили, что на каждого убитого воина приходится по шесть-семь уттаков.
- Соотношение сил выровнялось, как мы и рассчитывали. - В голосе Ромбара слышалась скорее озабоченность, чем радость. - Теперь их не вчетверо, а втрое больше, но все равно их слишком много. На этот раз нам повезло, мы застали Госсара врасплох, но не думаю, что нам удастся перехитрить его еще раз.
- Не говори так, брат, - поморщился Норрен. - Накличешь поражение, чего доброго! Теперь и я убедился, что численный перевес уттаков ничего не значил бы, если бы не магия. В начале сражения они были разъяренным сбродом, бестолково бросающимся под копья и стрелы, но к середине битвы этот сброд на моих глазах превратился в организованное, четко действующее войско. Убрать бы влияние Госсара - тогда мы и не заметили бы, что дикарей втрое больше.
- Ваше величество? - Голос, раздавшийся сзади, был негромок, но заставлял мгновенно прислушаться. Правитель Цитиона обернулся на звук, отметив про себя, что трудно не подчиниться приказу, произнесенному таким голосом.
Человек в запыленной одежде, появившийся у выхода на лестницу, был немолод, невысок ростом и имел неприятную привычку сверлить собеседника взглядом. Он приветствовал Норрена коротким кивком, который при желании можно было расценить как оскорбительный, и, не дожидаясь приглашения, пошел навстречу правителю. Лицо приезжего показалось Норрену знакомым, он недоуменно рассматривал идущего к нему человека, пытаясь вспомнить, е же встречался с ним прежде.
- Равенор?! - Восклицание Ромбара напомнило Норрену, что действительно этот человек иногда появлялся у него во дворце много лет назад. В последние годы знаменитый маг не покидал своего жилища, поэтому мало кто в Цитионе помнил его в лицо.