Я делала все на автомате, будто это не моя жизнь, а я наблюдаю за всем со стороны. Моя свадьба, хлопоты мамы и Джинни, их синхронное ворчание о моих синяках под глазами, две сломанные расчески, которым не повезло повстречаться с моими волосами – все это было словно не со мной.
А спустя несколько часов я смотрела на свое отражение и любовалась им. Идеально убранные в замысловатую прическу волосы, прекрасно сидящее платье, сшитое словно для меня, ровная осанка, поднятый подбородок и печальные глаза, внутри которых я видела клетку, где заточалась моя душа, а ее стражниками были все те же демоны, которые потирали свои ладошки и открывали шампанское в честь победы над неуязвимой Гермионой Грейнджер.
- Ты у меня такая красивая, - сказала мама, скрывая слезы, выступившие на глазах.
- Я люблю тебя, - выпалила я и крепко обняла ее, стараясь не заплакать, не сказать, что меня так тревожит.
Но я молчала. Пусть Джин Грейнджер верит, что воспитала порядочную дочь, хоть на самом деле это и не так.
- И я тебя, мое солнышко, очень люблю, - прошептала мама, целуя меня в щеку. – Совсем взрослая.
- Миссис Грейнджер, Гермиона, пора аппарировать в Нору, - оповестила Джинни, заглянувшая в комнату.
Мы с мамой одновременно кивнули и посмотрели друг другу в глаза. Она ободряюще улыбнулась, а меня пробила крупная дрожь.
- Готова? – спросила я, на что мама лишь кивнула.
Я взяла ее за руку, и уже через несколько секунд мы очутились в спальне Джинни в Норе. Девушка надевала сережки, когда мы появились, и, завидев нас, она улыбнулась.
- Миссис Грейнджер, пойдемте к гостям, пусть Гермиона немного побудет наедине с собой.
Я благодарно улыбнулась и кивнула, а когда они вышли, подошла к зеркалу и коснулась рукой его поверхности. На холодном стекле остался след от моей ладони. Мне так хотелось почувствовать тепло руки, но это всего лишь мое отражение, бестелесная оболочка, которая даже поддержать меня не может и выглядит так же жалко, как я сама.
Послышался стук в дверь, и я, вздрогнув, обернулась. В проеме показался Джордж в черных брюках, идеально начищенных ботинках и белой рубашке. Галстук же болтался на плече, ожидая своего часа, чтобы стать не аксессуаром, а обыкновенной удавкой.
- Можно? – спросил он, и я кивнула. – Выглядишь бесподобно.
Он прошел вглубь комнаты и остановился неподалеку, изучая меня цепким взглядом. Я поежилась и чувствовала себя слишком неуверенно. Сейчас я была беззащитной ланью, в очередной раз загнанной в угол. Когда же я смогу стать хищником, раздирающим своих жертв острыми клыками?
- Спасибо, - сухо ответила я, теребя пальцами ткань платья.
Джордж продолжал молчать и смотреть на меня, не отрываясь, как будто видел в последний раз и пытался запомнить каждую несущественную деталь моей внешности. Возможно, так и было. Возможно, он пытался запомнить меня такой – свободной и пока еще доступной, до которой можно дотянуться рукой, но уже через считанные минуты эта возможность растворится в пространстве и времени, оставляя после себя лишь тусклый свет, подобно давно мертвым звездам.
- Грейнджер, ты оказалась еще большей дурой, чем я ожидал. – Джордж вальяжно разлегся на моей постели, вытянувшись во весь рост.
Я недовольно поджала губы от такой невероятной наглости.
- Ты пришел, чтобы оскорблять меня?
- Я пришел, чтобы в последний раз попытаться достучаться до тебя.
- Это бесполезно. – Я повернулась к зеркалу и засунула в прическу последнюю шпильку с маленькой жемчужиной.
Теперь образ был завершен, и невеста была готова шагнуть в пропасть, освобождаясь из капкана.
- Знаешь, мне хотя бы хватило сил осознать свою ошибку и предотвратить ее, а ты боишься посмотреть ей в глаза, запираясь в свой выдуманный идеальный мирок.
- Единственная ошибка, которую я совершила – это поддалась эмоциям.
-… и переспала со старшим братом своего благоверного, - издевался он.
- Прекрати! – шикнула я.
- Грейнджер, - Он поднялся на ноги и подошел ко мне, положив теплые ладони на мои плечи. Я вздрогнула, - ты уже полгода ведешь войну со своим подсознанием, каждый вечер убеждая себя, что любишь Рона. Зачем? Кому и что ты хочешь доказать?
- Я люблю Рона, и мне жаль, что я так бесчестно поступила по отношению к нему, - уверяла я.
Я перевела взгляд на зеркало, наблюдая, как мы смотримся вместе с Джорджем, и отметила, что гораздо лучше, чем с Роном. В последний раз я позволила себе допустить такие мысли. В последний раз я позволяю Джорджу приблизиться к себе.
Парень осторожно провел рукой по моей спине и шее, а затем вмиг распустил волосы, некогда убранные в замысловатую прическу, которые теперь локонами рассыпались по прямой спине, точно как хотела Джинни.
- Я всегда говорил, что тебе так лучше, - прошептал он, коснувшись губами мочки моего уха, и я вздрогнула.
- Джордж, прошу тебя, оставь меня, - хрипло просила я, но он не слушал.
Джордж развернул меня к себе и со всей присущей ему страстью впился в мои губы, увлекая в поцелуй, наполненный сильными чувствами и горечью отчаяния. Разум твердил, чтобы я перестала, немедленно его оттолкнула, но вскоре и он опустил руки, приговаривая: «а черт с вами!».
Парень крепко сжимал меня в объятиях, а мои руки покоились на его груди. Правая ладонь накрывала область сердца и чувствовала сильное биение, которое, наверное, могло пробить и грудную клетку. Когда руки Джорджа медленно опустились мне на бедра, я осознала, что делаю, и отстранилась, но тот и не думал уступать, лишь сильнее прижимая меня к себе и покрывая лицо, губы, шею новой порцией поцелуев. А я все старалась выпутаться из его объятий, даже не замечая, как горячие слезы обжигают мои щеки.
- Пожалуйста, хватит… Не надо… - лепетала я, отворачиваясь. – Оставь меня в покое! – истерически завопила я, заставляя его остановиться. – Я хочу, чтобы ты ушел.
- Ты этого не хочешь. – Он пронзительно смотрел мне в глаза.
- Уходи, - дрожащим голосом молила я, обняв себя за плечи. – Прошу тебя, уходи.
- Грейнджер, одумайся же ты! Пока еще не поздно. – Джордж потянул ко мне руки, но я сделала шаг назад. – Это твое окончательное решение?
- Да, - прошептала я.
- Не слышу.
- Да! – крикнула я, еле сдерживая характерный всхлип.
- Тогда я займу место в первом ряду, чтобы не упустить ни одного момента твоего триумфального провала, - язвительно сказал он.
От него за километр разило ревностью. Ревностью и виски. Когда же он успел? И почему я заметила только сейчас?
- Хочу быть главным зрителем и смотреть, как ты совершаешь самую большую ошибку в своей жизни.
Когда дверь за ним закрылась, сопровождаемая хлопком, я осела на пол в своем чудесном свадебном платье, закрыла лицо руками и заплакала, не заботясь о том, что двухчасовая работа Джинни над моим макияжем пойдет насмарку.
Его слова были пропитаны смертельным ядом, который медленно убивал меня и разъедал, казалось, даже мою плоть. Я кусала губы и раскачивалась из стороны в сторону, завывая и умоляя Всевышнего, чтобы он прекратил эту боль.
Кое-как, покачиваясь, я поднялась на трясущихся ногах и в порыве неконтролируемой ярости скинула все предметы, стоящие на тумбочке перед зеркалом. Они с грохотом повалились на пол, и еще несколько секунд я слышала, как они перекатываются, шумят и звенят. Затем спокойно и строго посмотрела в зеркало, поспешно стерла разводы от слез со щек, закрасила пудрой красные пятна, образовавшиеся на моем лице, и гордо выпрямилась, словно ничего не произошло, и это не я минуту назад извивалась в агонии.
Я люблю его не настолько, чтобы остаться. Он любит меня не настолько, чтобы удержать. Хэппи энды бывают разные. Иногда расставание – тоже победа.
Тяжело вздохнув, я крепко сжала в руке свадебный букет из диких орхидей и шагнула навстречу новой жизни.