Легок на помине, в комнату вошел Адриан. Сначала он расплылся в лучезарной улыбке и обнял Виктусю, потом поздоровался со всеми. И сообщил:
— Мы приглашены на прием во дворец, праздник в честь наследника престола. Будет пикник, обед и представление для гостей, все на открытом воздухе, на террасах дворца и в саду. На пруду уже строят сцену.
Кэтрин переглянулась с Сергеем, глаза ее сказали:
«Вот видишь, я была права».
Он только слегка пожал плечами.
— В каком смысле — на пруду? — переспросила Виктория про сцену.
— В том, что это плавучая эстрада, на понтоне, но там все вполне театрально, только занавеса нет.
— О, это ничего, можно использовать эффекты. Например, пар или световой занавес, — охотно подключился к разговору Жан Клод. — Мы могли бы показать отрывок из нашего шоу и соединить с балетом, я как раз собирался предложить это Виктории и мсье Полю.
Бертье звал Вику по имени, а не госпожой Майер, как и все домашние.
— Это может быть интересно, да, — взъерошил волосы Шарден.
— Давайте мы сделаем одно, — охладил их фантазии Макс, — у меня фотографы и оператор ждут уже полчаса, а Кэтрин не одета и не причесана.
— А надо? — Катя удивилась, но довольно улыбалась, ей и самой не терпелось примерить готовый костюм.
— Еще вчера надо, на телевидении ждут материал, чтобы смонтировать рекламный ролик, в оргкомитете конкурса — видеозапись. Я клятвенно обещал, что пришлю. Мы сейчас попробуем немного записать репетицию, а там подумаем, что посылать. Кэтрин, пожалуйста, хватит уже любоваться на Сергея, иди переоденься, а мы пока проверим, как выставили свет в зале, и подключим с видеорежиссером аппаратуру. Мсье Поль, прошу с нами, ваши советы необходимы.
И все они говорили разом, оживленно. Это настроение сохранялось с того первого дня, как начали репетировать и собирать спектакль, и только нарастало, охватывало все больше людей.
Сергей опять поймал взгляд Кати. Та связь, что установилась между ними на сцене, только крепла. Она обходилась и без прикосновений. Но для «Весенних вод» требовалось особое доверие и близость.
Мсье Поль, просмотрев те записи, что удалось отыскать, все больше усложнял номер. Уже трудно было понять — балета здесь больше или акробатики. Технически Катя и Сергей справлялись безупречно, они много раз повторяли немыслимые воздушные поддержки и ни разу не осеклись, как будто сто лет танцевали «Весенние воды» вместе.
При этом мсье Поль был недоволен, он говорил, что техника без чувств бессмысленна, не убедительна, раздражает.
— Вы должны танцевать любовь, — твердил он.
— Легко сказать — танцевать любовь, — ворчал Сергей.
Телевизионщики вырубили свет и ушли на перерыв в гостиную, пить чай. Отснятое было категорически отвергнуто Шарденом. Сергею тоже не нравилось, а Макс возмутился:
— Чего ему надо? Все чисто, без помарок. Смонтировали бы сегодня.
— Нет, он прав. Вот в «Жизель» у нас хорошо получается, а тут нет. Почему? — безнадежно развела руками Катя
— Любовь здесь счастливая нужна, живая, горячая, а не виллиса с могильными цветочками, — раздраженно сказал ей Сергей, когда они остались в репетиционном зале одни. — Целый час долбались, и все без толку!
Он вытирался полотенцем, «Весенние воды» прошибли до седьмого пота, на камеру вполноги не станцуешь.
Софиты погасили, жара спала, стало полегче дышать.
— Не сердись, Сережа, это я виновата, что не получается. Боюсь я…
Она подошла и стояла перед ним совсем как в той сцене из первого акта «Жизели», после того, как Ганс показывает шпагу Альберта и обман раскрывается. А Жизель все не верит, идет к Альберту беззащитная, с открытой душой.
Сергей замер, пораженный безнадежным отчаянием в ее глазах. Бросил полотенце на палку, взял Кэтрин за руки, удерживая в своих, прижал к груди.
— Чего? Чего ты боишься, Катя? Что уроню на поддержках?
Она высвободила руку, отвела пряди мокрых волос с его лба, погладила Сергея по щеке, едва заметно улыбнулась. Слабо, болезненно, едва слышно, как чахоточная в последнюю весну, ответила:
— Любви боюсь… счастливой. Что обманет.
— Кать, ну ты чего? Разве можно так жить? — Сергей хотел утешать, но это и было бы обманом. Не утешения ждала она от него, а решения. Сейчас не о «Весенних водах», не о танце они говорили, а о себе.