Она говорила уже громче и размахивала рукой так, что капли грязи отлетели и упали на серый хитон аладира, но он этого даже не заметил.
— Врата? Ты уверена? — Магнус сцепил пальцы, склонил голову на бок, и вид у него был задумчивый и печальный.
— От Броха до Рокны я поехала самым кратким путём, опять же по глупости, — Кэтриона потерла рукой лоб, оставив на нем полосу жирной грязи, — вот гадство! Я едва осталась жива, Магнус! Уверена ли я? О да, я уверена! Но это ещё не все сюрпризы. Я слышала, о чем говорили люди генерала. Тут всё ещё интереснее. Люди эти бегают за Зверем как минимум года три. И, казалось бы, бегать им с рогатиной или копьем, а ты бы видел, что они с собой таскают! Чего стоит только сеть с серебром и чёрной ртутью, обсидиановые наконечники стрел, «Серебряный страж»! Да они были обвешаны амулетами, как корова репьями! Там одной амуниции на них было на тысячи ланей — они знали против кого идут!
— Страх заставлял людей делать и не такое, — негромко ответил аладир.
— Страх? От страха купить «Серебряного стража»? Какой страх? Они солдаты, Магнус! — она шлепнула рукой по краю ванны. — Ладно, ты мне не веришь, хорошо, теперь десерт. Селяне сразу после этого спалили амбар, но лавку оставили — староста запретил сжигать, велел ждать наших рыцарей. А вот ночью лавку всё-таки кто-то поджег. И не просто поджег, залил нашим огнем, да так, что сгорело всё дотла и ещё две лавки рядом. Наши рыцари приехали утром и, само собой, никаких следов не осталось. Селяне были все как один пьяны и несли такую ахинею, что… даже не буду пересказывать. Из наших там был Раддис, я говорила с ним, но толку! Кто бы ни заметал следы, он знал, что делает. И… у него был для этого наш огонь! Откуда, интересно? Само собой, Раддис ничего не нашел. Им просто нечего было там искать, всё было уничтожено, так что они уехали. А теперь вопросы: кто и зачем замел следы? Откуда у него наш огонь? И как он появился там так быстро? Что, если это было не только в Брохе? Для чего и кому всё это нужно? — она подалась вперед, снова глядя аладиру прямо в глаза и добавила уже тише: — Ты понимаешь, что это всё значит?
Он ответил не сразу, помолчал, будто подбирал слова, а потом произнес медленно, делая паузы:
— Если ты права… Предположим, что ты права, а всё это не от того, что ты зацепила сгустки чужих страхов или слишком долго пробыла в Дэйе… Предположим… что ты не пила странных напитков и не ела странных грибов…
— Магнус!
— …предположим, то… что ты видела — реально… что, вообще-то, было бы маловероятно, потому что для открытия Врат нужна печать… А печать, как ты знаешь…
— …хранится здесь в Ирдионе! Магнус, пес тебя задери, да я знаю, знаю! Но я не ела грибов и не пила полынного вина! Или прочего, про что ты там подумал. Это было. Точка. Можешь верить, можешь нет. Но кто-то открывал Врата, а потом их закрыл. И этот кто-то замел следы, чтобы мы ничего не нашли. И если это происходит уже давно, а лаарскому зверю скоро исполнится семь лет, то… ну ты сам уже всё домыслил.
Магнус смотрел на склянки — хмурая складка залегла у него между бровей. И он был серьезен. Кэтриона чувствовала это.
— Да, кстати, что там идет после десерта? Рюмка клярета? — спросила она насмешливо, рисуя пальцами на грязи неопределенный узор.
— Мальвазии.
— Хорошо. На десерт. Из Броха все удрали после такого происшествия, покупатели, гости, проезжие, купцы, даже почтовая карета укатила. Староста послал за рыцарями, но они не особо торопились, что, кстати, странно. Не осталось никого, кроме отряда генерала Альбы, меня и ещё одного господина, который приехал позже и нисколько не испугался всей этой истории со зверем и того, что вскоре появятся рыцари. И он остался и заночевал там, вполне себе приличный господин, и я видела его уже, кажется. Но одет он был не для верховой езды, а лошадь навьючена. И что бы ему было там делать? А ближе к утру он исчез, сразу после того, как сгорели лавки. С чего бы такая поспешность? Ты понимаешь, к чему я клоню?