- Радист! Что с ней?!
Внезапно я отворила глаза. Даже Радист испугался, как только его взгляд встретился с моим бессмысленным взглядом.
- Яна! Ты в порядке?
Я посмотрела на отца и заговорила:
- Долго.... Смотреть.... А мне страшно, страшно! Ночь черная.
- Яна. Смотри на меня. Как ты бежала из Тасмании?
Я начала говорить, поскольку психотропное вещество погасило мой разум и уничтожило некогда крепкую, как сталь, волю.
- Кеша,... Луи,... башня,... Роза...
- Так вот кто ее сообщник! Иннокентий Иванов! Кто бы сомневался! Дальше.
- Спасти Александра..., Дмитрий, побег, дом шерифа... Александр, Александр.
- Хватит! Дальше я все знаю. Еще и Дмитрий.... Умеешь же ты использовать людей!
Радист поднялся на ноги и ушел. Через несколько минут тот появился вновь, волоча за спиной инвалидную коляску. Смотря куда-то перед собой, я продолжала бормотать бессмыслицу, которую исторгала моя израненная душа.
- Саша,... Саша,... Саша,... Саша,... Саша..., - повторяла я.
Радист потерял ко мне интерес. Тот повернулся спиной, и принялся настраивать какую-то деталь на инвалидном кресле. Внезапно Радист подпрыгнул на месте и резко обернулся в мою сторону. Я произнесла фразу, испугавшую Радиста. Фразу, долго томившуюся в клетке моего плененного сердца. В плену моей закаленной воли. Тихим голосом я произнесла.
"Я тебя люблю".
Проговорив это, я широко распахнула остекленевшие глаза. Впервые в жизни по моим щекам бежал поток горьких слез. Поток, не контролируемый волей и сердцем. Контролируемый лишь испуганной душой глубоко упрятанной в недра неконтролируемой плоти.
Александр.
Не прошло и двух часов, как Александр уже поднимался по лестнице. Адрес, сказанный Радистом, существовал на самом деле и являлся улицей, состоящей из недостроенных многоэтажек. Где-то недалеко взревела машина. Александр не обратил на нее внимания. Несчастный коп не мог знать, что данная машина увозила меня прочь от этого места. Александр не знал номера квартиры и вынужден был обойти их все. Криком он не желал привлекать к себе ненужного внимания. Через четверть часа он робко входил в комнату, служившую мне когда-то камерой.
К батарее был прикован наручник. Это показалось Александру дурным предзнаменованием.
В соседней комнате зашуршали. Александр бросился туда, но обнаружил Альберта. Быстро спрятавшись за угол, парень решил обдумать ситуацию, прежде чем выдать себя. Альберт заметил его.
- Саша! Саша! Иди ко мне! Не бойся меня!
- С чего бы это?
- Я не причиню тебе вреда.
Александр робко выглянул за угол и обомлел. Альберт был связан по рукам и ногам. Прислонившись спиной к стене, тот тихонько стонал. Его руки страшно побелели. Преступник слишком перетянул веревку на руках жертвы.
- Кто вас так?
- Вентьевский! А я ведь всегда верил ему! Однорукий тиран!
- Где ваша дочь?
- У него же. Он что-то задумал, и я не знаю, что замыслил его недобрый ум. Извини. Я тоже желаю отыскать негодяя, но даже не знаю где его искать!
Альберт выругался.
- Я должен спасти вашу дочь от вас!
- С чего бы это? Я не желаю причинять вреда ни ей, ни тебе. Развяжи меня.
Александр колебался.
- Развяжи проклятые веревки! Я не чувствую собственных рук! Освободи, и я помогу тебе в твоем непростом деле.
- Только если вы дадите мне зацепку. Где ее искать?
- Жди ее здесь. Вентьевский приведет ее сюда. Я в этом, почти, уверен.
- Почти?!
- Развяжи меня и жди ее здесь.
Яна.
В розыске.
Я открыла глаза, но ничего не увидела. Яркий свет полуденного солнца ослепил меня. Скоро я была накрыта черной тенью, загораживающей мне солнце. Это был Вентьевский. В его руке я разглядела обычный пакет.
- Славная работа! - Улыбнулся тот, продемонстрировав пакет.
Я осмотрелась и обнаружила себя на том же самом месте, у той же самой батареи. Наручник сковал уже обе мои руки. Рядом ходил довольный Вентьевский с красочным пакетом в руке.
- Что-нибудь помнишь?
Я закрыла глаза и внезапное, смутное воспоминание заставило меня вскрикнуть от неожиданности и боли. Я вспомнила плиточный пол, начищенный до блеска; Вспомнила испуганное лицо старой женщины и тяжесть ледяного на ощупь огнестрельного оружия. Черный, тяжелый пистолет смотрел промеж глаз перепуганной женщины.
- Я... я ограбила банк?
- Точно! - весело проговорил Радист, небрежно вытряхнув содержимое пакета на пол. К ногам Радиста пали крупные денежные купюры. Взяв в руку несколько купюр, тот похлопал меня ими по щекам и носу.
- Кто-нибудь погиб? Нет!
Я вспомнила лицо женщины за мгновение до того, как прогремел выстрел. Я убила человека, не осознавая того.
- Но не в этом счастье! - Радист полил кучку денег своим одеколоном, затем зажег спичку и бросил ее на кучку денег. Не прошло и минуты, как деньги превратились в пыль.
- Можешь ничего не говорить! Ты совершил это преступление, чтобы опорочить мое честное имя?! Ты наслаждался!
- Еще как! Теперь ты в розыске. Местная полиция ищет тебя. Ты даже не удосужилась прикрыть свое лицо в момент нападения! Очень непрофессионально!
Радист осклабился в довольной усмешке.
Я закрыла глаза. Не хотелось верить в происходящее.
- Что тебе от меня нужно, Вентьевский?
Радист задумался.
- Ничего.
- Почему ты до сих пор не убил меня?
- Тянул время. Хотел насладиться своим триумфом и твоим поражением.
- Хочешь, убивай. Меня ничто не держит в этой жизни.
Радист вытащил пистолет, но стрелять не стал. Его тут же скрутили две очень крепкие руки.
- Альберт?! Как вы освободились?
Рядом с поверженным Вентьевским пробежал Александр.
- Ах, вот в чем дело, - улыбнулся Радист.
- Яна! Яна! С тобой все в порядке? - закричал Александр. - Что он с тобой сделал?
Я закрыла глаза, боясь ответить на вопрос. Заметив мое недоумение, Вентьевский просиял.
- Можешь сам посмотреть. - Радист кивнул куда-то в сторону. Александр и Альберт обернулись и заметили камеру.
- Саша, прошу! Не смотри! Молю тебя! - взмолилась я.
- Что он с тобой сделал?! Я убью тебя, Вентьевский! - Александр бросился к Радисту. Альберт успел пристегнуть пленника к батарее, освободив меня. Теперь тот стоял неподалеку, с ненавистью глядя на Радиста.
- Отвечай, выродок! - крикнул Альберт.
Радист улыбнулся.
- Что ты с ней сделал?
Улыбка Вентьевского стала еще шире.
- ЧТО!!
Радист кивнул в сторону камеру.
- Сам увидишь...
Радист не успел договорить. С яростью отчаявшегося зверя, Александр принялся избивать Вентьевского с нечеловеческой жестокостью. Очень скоро иссиня-черные волосы и лицо Вентьевского окрасились свежей кровью. Тот потерял несколько зубов, но не потерял своего достоинства.
В продолжение всей экзекуции, извращенная улыбка не сходила с его лица. Радист что-то задумал и ход его пьесы ничто не прервет.
Альберт взял в руки камеру и включил ее. Я потеряла отца из виду, не сводя взгляда с радостного лица Радиста. Что происходит? Почему Леонид Вентьевский улыбается в лица палачей?
- Вентьевский! Ты покойник! - Из соседней комнаты выскочил Альберт с камерой. - Ты что наделал, мерзавец?
Александр на секунду прекратил экзекуцию. Радист тяжко застонал и сплюнул сгусток крови. Тот потерял четыре передних зуба.
- Отойди! - Крикнул Альберт Александру. То поспешно отскочил в сторону. - То, что ты натворил, дорого тебе обойдется! Я убью тебя, ублюдок! Убью!
Альберт приподнял Радиста.
- Зачем?! Зачем ты так поступил?!
Мне стало страшно. Какое обстоятельство так испугало моего отца? Неужели моя память подвела меня, и некоторые обстоятельства навсегда утеряны в чертогах моего разума.
Я вышла в соседнюю комнату и взяла в руки камеру. Не хватало мужества ее включить. Сердце сдавила тупая и неприятная боль, словно я проглотила кирпич.