– Простите, я вас не отвлеку? – робко спросил Чан, приоткрыв дверь в тронный зал.
– Смотря с какой целью пришёл, – негостеприимно ответил владыка.
– Я разработал инъекцию смертности для людей . Пришёл только уточнить, уверены ли вы, что это необходимо?
Император устало выдохнул, опрокинув голову прежде, чем откинуться на трон.
– Рабов следует наказать. Бессмертными, они, конечно, будут желать свободы, но стоит им увидеть смерть, как мысли будут заняты её оттягиванием, – холодно изрёк тиран.
Чан понурено покачал головой, не решившись заводить спор.
– Если Джаина схватили живым…– проронил учёный.
– Расстрелять его на глазах каждого прихвостня! – перебил профессора гневный крик мальчугана.
– Понял, – сухо ответил Чан. Его резкий разворот и грубое обращение с дверью, сполна отобразили недовольство.
С той стороны роскошного кабинета, он отступил лишь пару шагов от сомкнутых дверей, прежде, чем выкрикнул:
– Чёрт бы тебя побрал! С какой лёгкостью ты портишь мои лучшие творения! – не сбавляя шаг, выдал профессор. – Созданное мною безупречное тело, не знающее старости и смерти – запачкано твоей наглостью и самолюбием! Мой лучший опыт и самый выдающийся ученик; единственный, кто наконец воспротивился тебе, и его ты убить собрался! – Ударив кулаком стену, и породив сеть расколов над началом ступенек, ученый замер на месте. – Даже, если я пред тобой бессилен, когда-нибудь, ты познаешь ужас подчинения! – сквозь гневное отчаяние выдавил Чан, после чего, резко зашагав, скрылся среди ступеней.
Стоя у дверей тронного зала, это лицезрел Кан. Как давно он ожидал, знал только он, но его мрачный взгляд говорил о давности наблюдений.
Вэнтэр, едва завидев ближайшего помощника – блеснул высокомерной улыбкой.
– У тебя ведь хорошие вести?! – нетерпелив был его голос.
– Да, Джаин доставлен в темницы дворца живым.
– Отлично! – хлопнул мальчишка ладонями. – Начни приготовления к его казни.
– Не желаете услышать доклад, о проведённом сражении? – властитель насторожился.
– В нём есть что-то важнее моего приказа? – с сомнением прозвучало недовольство.
– Люди, несмотря ни на что, уничтожили пятьдесят тысяч нэогаров нашей армии. Это поразительно, учитывая пропасть между нашими возможностями. Но более всех поразителен Джаин, – озвучил Кан. Император, услышав это, левой рукой шлёпнул свой лоб, устало растирая лицо. – Он, простой человек, но смог увести из-под нашего носа пять миллионов людей, провести их через пустыню, и воодушевить на сражение с имперским войском, – едва закончил Кан, как вставил император:
– Он не был простым человеком тогда, и не является им сейчас. Багаж его знаний может соперничать с Чаном, а наглость, нужная для восстания против меня – будет наказана. Люди ответят за свои ошибки, но только Джаин расплатится за каждого, кого увёл за собой.
– Во время битвы, погибло полтора миллиона человек. В Империи пребывают чуть меньше трёх с половиной миллионов, и каждый из них, до сих пор верит в Джаина. Он сплотил их – стал их лидером. Его смерть может вызвать необратимые последствия, – махнув рукой, остерёг генерал.
– Какие последствия? – усмехнулся покоритель. – Они достаточно умны, чтоб понимать – любое их восстание будет подавлено. Что они могут?
– Восстание – лучшее, на что они способны. В принципе, им нечего терять. Что им стоит отказаться работать, позволяя делать с собой всё что угодно, вплоть до убийства?
– Создадим новых рабов. Какие проблемы?
– И эта история, будет повторяться до конца времён.
– Ладно, чёрт вас всех дери. Что ты предлагаешь? – положив подбородок на скрещенные пальцы, поинтересовался Вэнтэр.
– Оставить Джаина в живых. Пусть люди верят в вашу милость и избегают гнева. Мы покажем всему свету, что Джаин остался на службе в замке. Благодаря этому, люди последуют его примеру и благополучно продолжат трудиться, – рассудительно пояснил генерал.
– Хм, почти гениально, – осклабился мальчишка. – Хорошо, главный бунтарь останется в живых. Но он, как и все – лишится бессмертия.
– Наказание неизбежно, – расслабленно согласился полководец.
– С официальной причиной разобрались, – устраиваясь на троне, невзначай молвил владыка. – Теперь, я хочу узнать твой истинный мотив, – сменив лицо на дружелюбное, молвил император.
– Это так очевидно? – смущённо отвернулся Кан. – Джаин, настолько поразил меня своей самоотдачей, несгибаемостью воли, что я бы предпочёл казнить хоть всех рабов – взамен его. Я считаю верхом несправедливости, казнь такого выдающегося человека, – с некой грустью, пояснил нэогар.