Поужинали неспешно, но и не медля - предстояло еще выбраться отсюда и добраться по домам, не привлекая лишнего внимания чересчур поздним возвращением.
Этим и занялись, быстро перепаковав части добычи, причитающиеся Седому и Тихменеву в сумки поприличнее, и, замаскировав их кусками хромовой кожи и отрезами заграничного сукна - все это добро Сергей Алексеевич припас заранее, позаботившись об отходе из этого домишки. Так что, случись какому милиционеру заинтересоваться грузом, была неплохая возможность выкрутиться - дескать, прикупили по случаю добротную мануфактуру, тащим по домам. Ежели страж порядка окажется честным, велика была вероятность, что он просто махнет рукой на копеечную спекуляцию, отпустив их; если он будет златолюбив, будут хорошие шансы отделаться мелкой взяткой. Как бы не обернулось дело, лишний грех на душу разведчику брать не хотелось - а такая маскировка сводила вероятность применения крайних мер к минимуму.
Выбравшись на улицу, компания остановила третьего из проезжавших мимо извозчиков - разумеется, выбирали 'шофера кобылы' из числа самых дешевых, такого, услугами которого вполне могли воспользоваться сбившие добрую шабашку пролетарии.
Поездка прошла спокойно - немолодая кобыла, влекущая потрепанную повозку, с явно не могущим похвастаться изрядными заработками извозчиком и седоками-пролетариями, ничьего внимания не привлекли. Впрочем, никаких признаков облавы отягощенные преизрядным опытом Тихменев и Седой не приметили - наоборот, поведение увиденных по дороге постовых свидетельствовало об обычном режиме службы. Естественно, прямо к дому никто подгонять извозчика не стал - останавливали не ближе полуверсты, да не по прямой.
Следующим утром Сергей Алексеевич встал затемно - перед тем, как занять рабочее место на складе 'Пролетарского сапожника', следовало навестить окрестности Знаменки и оставить условные пометки на столбе.
Послесловие.
Увидевший по пути на службу ожидаемые пометки, Вячеслав Владимирович вечером незаметно покинул свою квартиру и прогулялся по уже знакомому маршруту.
Предварительно он навестил хороший магазин и запасся напитками и закусками - традиция 'обмывать' успех соблюдалась свято, а изымать припасы дома было чревато - ведавшая ими кухарка наверняка бы заметила убыль, совершенно нехарактерную для семьи Тухачевских; привлекать же внимание нетипичными действиями не следовало.
Прибыв же на место, новый Тухачевский полтора часа изучал происходящее в окрестностях дома 'Расщепова' - меры предосторожности давно стали для него нормой жизни. Лишь убедившись в том, что никаких признаков враждебного внимания не наблюдается, он прошел в калитку и несильно постучал в окно.
- Кто там? - спросил подошедший к окошку Сергей Алексеевич, не пытаясь рассмотреть со света находящегося в темноте гостя (кстати, довольно распространенная ошибка - В.Т.).
- Жданный гость - негромко ответил Вячеслав Владимирович.
- Минутку - извинился Тихменев.
Дверь он открыл быстро - впрочем, сейчас он даже не пытался изображать увальня-обывателя, встав сбоку от двери.
- Добрый вечер, проходите, пожалуйста - пригласил он гостя.
- И Вам доброго вечера! Спасибо - ответил Тухачевский.
Пройдя в комнату, начальник Штаба начал неторопливо разгружать гостинцы из пакета - Тихменев обратил внимание на то, что делает он это, не сняв плаща.
- Разумно - подумал Сергей Алексеевич - если у меня сидит засада, то есть шанс, что набросятся сразу, не дожидаясь разговора - соответственно, будет возможность выбраться на улицу в верхней одежде, не привлекая внимания беготней в костюме. Надо показать мою добросовестность в соблюдении принятых на себя обязательств.
- Михаил Николаевич, не хотите посмотреть, как я живу? - вежливо спросил разведчик.
- Охотно - ответил новый Тухачевский, понявший подтекст предложения.
Тихменев добросовестно провел гостя по дому, не забыв показать даже подпол с чердаком - людям, не принимавшим участия в подобных играх это могло показаться смешным, но не специалистам определенных профессий, на собственном опыте знающим, насколько малая доля шутки содержится в изречении 'Если у Вас паранойя, это не значит, что за Вами не следят'. По окончании осмотра Михаил Николаевич позволил себе самую чуточку расслабиться - но, именно чуточку, о благодушии и речи не было.
Сергей Алексеевич тем временем аккуратно сервировал стол, в равной степени используя как принесенные гостем продукты и напитки, так и собственные съестные припасы - дело было не только в соблюдении правил гостеприимства, а в понимании того, что покамест о должном доверии между ними говорить рано, слишком краток опыт совместных трудов, и, чересчур большие деньги предстоит делить. Штабс-капитан видел много такого, чего лучше было бы не видеть - и понимал, на что может толкнуть человека алчность. Несомненно, гость это тоже понимал - Тихменев заметил некую малозаметную неправильность на его левом рукаве, такую же, как и него самого. Это свидетельствовало о неплохой подготовке - от правши ждут выстрела с правой руки, соответственно, ее и контролируют в первую очередь; и, оказываются неготовы к выпавшему из рукава в левую руку маленькому карманному или жилетному пистолетику - и, зачастую даже не успевают понять фатальности допущенной ошибки. Другое дело, что этот фокус нужно уметь проворачивать - навык тут надобен изрядный. Самому Сергею Алексеевичу эта хитрость спасала жизнь добрый десяток раз - так уж устроены люди, что подавляющее большинство опасается массивных, основательных маузеров, кольтов, парабеллумов, с пренебрежением относясь к миниатюрным дамским 'игрушкам'; исходя из этого, присматриваясь к человеку, ищут взглядом мощные армейские пистолеты или револьверы.
Пока хозяин сервировал стол, гость снял верхнюю одежду и терпеливо ждал.
- Прошу за стол, Михаил Николаевич - пригласил хозяин. - По чарочке коньяку за несомненный успех?
- С удовольствием - позволил себе еще толику расслабления гость.
- Скажу сразу, Михаил Николаевич - Вы были чересчур скромны в оценке содержимого сейфа господина Свердлова - сообщил Сергей Алексеевич. - Сведения о золоте были на удивление точны; а запасы драгоценностей оказались намного больше самых смелых ожиданий.
Начав с этого отступления, разведчик подробно изложил положение дел, внимательно при этом отслеживая реакцию собеседника. Реакция эта была в высшей степени примечательна - ни малейшего намека на алчность в глазах начальника Штаба не появилось, наоборот, судя по всему, он относился к деньгам так же, как и сам Тихменев - как к инструменту для работы, и не более того. Это стало для разведчика в высшей степени приятным открытием - такому человеку можно доверять в самых серьезных делах.
Отслеживал собеседника и Вячеслав Владимирович - и, мысленно поздравлял себя с правильным выбором сотрудника: Сергей Алексеевич точно назвал и количество найденных драгоценностей, и точную сумму в золоте. Человек, сам не поддавшийся соблазну одномоментно разбогатеть - и, что не менее важно, подобравший для работы людей, так же не имеющих такой склонности, определенно заслуживал доверия, как минимум, в роли ответственного исполнителя. А это уже было немало - пока штабс-капитан занимался подготовкой акции, полковник навестил еще девятерых офицеров царской разведки, ныне живущих на нелегальном положении в Москве. Согласились работать двое - четверо же прямо отказались; трое сослались на плохое здоровье, впрочем, судя по тому, как они выглядели, господа офицеры не покривили душой.
Пока что Ленков дал этим двоим проверочные задания - но, многолетний опыт подсказывал ему, что эти двое являются крепкими середнячками.
- Вот я и начал 'перебирать харчами' - мысленно одернул себя полковник. - При моей кадровой нищете два хороших профессионала старой школы - немалое богатство, а я печалюсь, что они не являются спецами, равными Тихменеву.
Закончил же Сергей Алексеевич свой рассказ объяснением ситуации с продажей ювелирных изделий, просьбами Седого и Фрола Ивановича на сей счет, и, под занавес, необходимостью выведения бывшего кондуктора из-под возможного удара.
Полковник Ленков раздумывал недолго - возобновление контактов Тихменева с контрабандистами было необходимо на перспективу, хотя бы для организации бесследной ликвидации Яши Блюмкина; то, что Седой может пригодиться - отрицать было трудно; ну а то, что своих надо беречь, для него было жизненным принципом, неукоснительное соблюдение которого однажды стоило ему понижения в звании. Да и весьма солидная сумма от реализации драгоценностей точно бы не стала лишней - даже с учетом всех накладных расходов выручка должна была быть не меньше миллиона рублей золотом, или эквивалента в основных валютах.