Нателла вошла в парную последней. Волосы ее теперь аккуратно были собраны в тугой узел, оставляя отрытой шею. Купальник был не таким, как у Анжелы, но его полу-открытость будоражила воображение и тоже смотрелась очень сексуально. Оглядев рассевшуюся компанию, она потянулась, по-кошачьи выгнув обнаженную от лопаток до ягодиц спину, с легкостью бывшей гимнастки забралась на самый верх и легла животом на лавку. Плечо и подмышки оказалось в долях сантиметра от спины Макса, и даже без соприкосновения он ощутил чувственный энергетический импульс.
Жар сауны вместе с выпитым виски быстро дурманили голову. Отрешившись от ревнивых мыслей, Макс рассеянно слушал монолог Глеба и спиной ловил тепловое излучение от тела его супруги. А та подвинулась еще ближе и теперь они соприкасались уже не виртуально. Боясь шелохнуться, Макс осторожно повернул голову и совсем рядом увидел расстегнутую на лопатках бретельку и стекающую в изогнутой ложбинке спины каплю.
Словно приторно сладкий кофейный ликер мысли стала обволакивать темная волна искушения. В памяти тут же закрутились кадры из ночных сериалов, где дружеские отношения между семейными парами перерастали в интимные. А потом в голове промелькнуло, что если бы не Семочкин с его красными ушами и дородной кубышкой супругой, все эти совместные походы в сауну однажды бы этим закончились.
Встряхнувшись, он постарался отогнать наползающую пелену похоти. Покинув лавку, быстро направился к двери в бассейн. Долго плавал в прохладной пахнувшей хлоркой воде, отталкиваясь от кафельных стенок малогабаритной купели. В парную больше не заходил, налегая в предбаннике на виски.
На следующее утро под впечатлением похода в сауну Макс сел за компьютер и начал писать сценарий, где две добропорядочные молодые семьи по ходу сюжета сливаются в одну - шведскую. К описанию интимных сцен и непростых межсупружеских отношений добавлял фантастические события и фантастических персонажей. Все это тоже под пряным сексуальным соусом. В голове самодовольно крутилось, что он сейчас создает новую разновидность жанра - эротическую фантастику. Писалось удивительно легко. В прошлых веках про такое состояние сказали бы, что кто-то вместо тебя водит пером по бумаге.
Но уже под вечер Макс почувствовал моральное опустошение. Когда же перечитал написанное, появилось желание стереть все одним кликом. Но он не стал этого делать. Почему-то появилась уверенность, что новый сценарий обязательно примут. А отказываться от лишних денег было сейчас совсем некстати.
Глава 5
В понедельник на работе объявили, что дела фирмы в прошедшем и начале нового квартала шли из рук вон плохо. Так что, на премию лучше не рассчитывать, и даже своевременная выдача зарплаты теперь под вопросом. А события последующих дней уже походили на быстро затягивающуюся удавку. Сумма долга стремительно росла, возможные источники погашения один за другим исчезали, словно какой-то неумолимый и безликий дорожный рабочий в грязных ботинках и оранжевой спецовке закатывал эти крохотные родники горячим асфальтом.
Позвонив Семочкину, Макс услышал вполне искренние сожаления, что тот помочь ничем не может, так как сам по уши в долгах после покупки машины. Глебу Макс звонить не стал, по многим соображениям. Главным из них была уверенность, что все равно откажет. Но после некоторых колебаний он все-таки решился позвонить Нателле. В голосе жены приятеля сразу почувствовал вибрирующее напряжение. Показалось, что она чего-то от него ждет. Но, узнав причину звонка, Нателла сразу перешла на сухой официальный тон и предложила поговорить с Глебом.
Еще два потенциальных кредитора из старых знакомых тоже заявили, что помочь не могут. Больше ждать помощи было неоткуда. Родители Макса несколько лет назад ушли в мир иной. Тогда он довольно быстро смирился с потерей, а вот теперь вдруг ощутил, как не достает рядом людей, готовых придти на выручку, отринув все свои проблемы. Анжела со своими жившими где-то на далекой периферии родственниками давно не общалась, и наотрез отказалась звонить. Еще и устроила истерику, узнав о положении, в котором они очутились. Правда, под конец семейной сцены, со слезами на глазах призналась, что вела себя, как дура, бездумно выкидывая деньги. Однако, слезами делу не поможешь. Дизайнерский проект Анжелы, на котором она рассчитывала заработать, завис где-то в принимающей комиссии.
На следующей неделе случилось то, о чем честно предупредило руководство. На фирме не выдали зарплату. А еще через неделю судьба нанесла еще один, кажется, уже добивающий удар. Кредитовавший ипотеку банк сообщил, что, в связи с постоянными неуплатами, долг Макса продан другой финансовой организации. И, по странному стечению обстоятельств, новыми кредиторами оказались те, кто поймал Макса на крючок "быстрых" денег. Тут же пришло сообщение, что суммы задолженностей объединены и проценты побежали уже с космической быстротой. Теперь он реально рисковал вместе с семьей оказаться на улице, с висящим как могильная плита над головой, долгом.
На объявление о продаже участка с недостроенным домом никто пока не откликался. А на смартфон стали приходить предложения, продать для трансплантации почку или другие части тела. Оказалась, за последние годы трансплантология шагнула очень далеко, и людей теперь можно стало, как сшивать заново, так и разбирать на запчасти. Пока что, Макс в гневе стирал и отправлял в спам эти предложения. Но они продолжали поступать уже с других адресов, и появилось тоскливое предчувствие, что уже скоро ему придется стать сговорчивее.
Единственным возможным источником доходов в ближайшей перспективе остался написанный в порыве "банного" вдохновения сценарий. Однако, проблему долга он решить не мог. Да еще и какой-то внутренний голос, будто старый зануда-моралист, запрещал пускать это детище воспаленной фантазии в тираж. Но с другой стороны денег теперь не хватало даже на текущие расходы. И, пресекая все доводы внутреннего моралиста, какая-то невидимая сила загоняла его на этот путь.
В ближайшее субботнее утро, пока Анжела еще спала, Макс отправил дочь в школу, включил компьютер, в последний раз просмотрел и отредактировал текст. Он уже собирался его отправлять, когда почему-то вспомнил листовку, что вручила краснощекая активистка. Заглянув в портфель, обнаружил, что она лежит там же, где ее оставил, рассчитывая показать Анжеле и приятелям в сауне. И то и другое в силу разных обстоятельств забыл сделать, из-за чего бумажка сохранилась, а не отправилась в урну. И в этом неожиданно почувствовалась рука судьбы. А еще из каких-то глубин генетической памяти проклюнулась вдруг тоска по иному более доброму к людям обществу. И появилась вдруг робкая надежда, что делающие такое странное предложение люди не проходимцы: