Как же, сдалась ей ваша биология. Ей вся эта школа уже давно не сдалась, честно сказать. Но я только кивнула, потому что не моё это дело. Пусть сами разбираются.
– Барковская, – он остановил мою грешную душу уже в дверях. – Меня зовут Денис Сергеевич, если это вдруг тебе интересно, – сообщил биолог, лучезарно улыбаясь.
Очень, вашу мать, приятно, – мысленно кивнула я, покидая обитель митохондрий.
Мне бы сейчас лихорадочно полистать учебник, но ведь я его и взять-то не удосужилась. Пришлось одалживать у весёлых одноклассников.
– Ну как тебе Пономарёв? – хитренько улыбаясь, Крис-таки вручила мне заветный зелёный талмуд. – Хочется ещё прогуливать биологию?
– Ну как тебе сказать… – неловко замялась я.
Хочется. Прям вместе с биологом. Где-нибудь в подсобке, горячо и страстно прогуливать. Но-о, это уже лишнее.
Я встряхнула головой, выбивая все ненужные мысли. Конечно, за три перемены биологию не выучишь, но попытаться стоит.
Учитель ждал нас во всей готовности. Мне он с порога всучил распечатки с заданиями, отобрал портфель и, не реагируя на мои слезные просьбы отсрочить экзекуцию хотя бы на неделю, отправил страдать за последнюю парту. Даша же удостоилась чести сидеть на первой, у них что-то вроде индивидуальных дополнительных занятий было, в ходе которой биолог нависал над бедной Козловой, как ворон крови, чуть ли не в шею дышал. То ли он человек такой, которому близкий контакт нужен, то ли у них там «Искра, Буря, Безумие». Эх, пролетаю я с подсобными прогулами…
Я куда больше внимания уделяла задушевной парочке, чем занималась самостоятельными. После замечательного «взахлебного» чтения у меня случилась передозировка биологией: все смешалось и толку от этого особо не было. Пономарёв самозабвенно втирал Даше что-то про внутреннюю работу организма.
– Ну вот смотри, аппарат Гольджи – это органоид прокариотических клеток…
– Вообще-то, эукариотических, «профессор», – саркастично усмехнулась я и тут же зажала руками рот. Уж слишком резко и нагло оно вышло.
– О, я смотрю, Барковская с самостоятельными управилась, – всплеснул руками биолог. – Ну пока тогда. Давай их сюда, увидимся завтра.
Ах да, у нас ж еще и завтра первый урок, чертов хим-био. Я печально проследила, как учитель, унося с собой вдаль мои горе-самостоятельные, скрылся в кощеевом замке, пардон, в подсобке, и, не прощаясь, вышла в коридор.
Эх-х, плакала моя биология, рыдала горючими слезами, можно сказать. Если только… А подождите-ка, первый урок завтра, значит? Если уж быть совсем дерзкой, то до конца. Ответы на вопросы я, конечно, в душе не ебу, зато сами вопросы запомнила идеально. Дома перепишу с учебником, а завтра с утра пораньше стырю у охранника ключ и подменю свой позор, который хорошо бы сжечь. Я надеюсь, биолог не искренний фанат своей работы и не кукует тут на пару с чучелом совы с утра до вечера.
– Отец! – звучно крикнула я, притворяя за собой дверь квартиры. – Отец, я дома!
Нда, я-то дома, а вот его, видать, дома нет. Опять загулялся, окаянный. Хотя я его особо не винила. Все время замкнутый и не особо разговорчивый, он вообще дома бывал редко: то задерживался на работе, то вообще не ночевал несколько дней, а потом приходил, овеянный запахом духов и с парочкой засосов. Ну, он взрослый мужик, и ему надо, в конце концов. И потом, за укрытие от чокнутой семейки я готова была уживаться и не с таким.
На печальное биологическое занятие весь вечер пришлось убить. Вот будет весело-то, если он их уже проверил. Охранник, словно чуя всю важность ситуации, сонный ещё с утра пораньше, вручил мне ключ и я тихо скользнула по пустынному пока что коридору в сторону злосчастного кабинета биологии, в полной готовности быть посвящённой во все таинства подсобки. А подсобка поистине была злостная. И знакомство с ней началось с того, что на меня вывалился пластмассовый человеческий скелет в натуральную величину, который, к тому же, в ходе своего драматического падения ещё и ногу потерял.
– Твою мать, Боря! – чертыхнулась я, подхватывая неустойчивое чудо современной техники и надеясь, что больше он никакой конечности не лишится.
Водворив предательского скелета в шкаф вместе с ногой, я приступила к обыску сумрачной обители, что было делом трудным, ибо в ней царил просто-таки королевский срач. Я еле выключатель отшарила, чтобы зажечь маленькую тусклую лампу под самым потолком и дверь прикрыть. И хорошо, что прикрыла, потому что едва я это сделала, как в класс кто-то вошел.
– Жопа, – с чувством сообщила я скелету и прильнула к замочной скважине.
У меня кровь от лица сначала вся отлила, а потом застучала в ушах, как колеса парового паровоза. Да тише ты, – шикнула я, – мы уже приехали. Да черт тебя побери, биолог хренов, на кой он приперся в такую рань?!
Тут у биолога зазвонил телефон, и я ещё раз дополнительно кинула судьбе пару проклятий за то, что мне теперь придётся ещё и подслушивать его сюсюканья с какой-нибудь ванильной пассией. Но биолог говорил коротко, отрывистыми чеканными фразами.
– Я объясняю, время нужно. Дать привыкнуть, втереться в доверие. А потом уже действовать. И что, что три недели прошло? Спешка здесь только во вред, вы понимаете?
Он замолчал, и наступила такая тишина, что в ушах звенело.
Вообще, все это сейчас звучало, будто он какой-нибудь тайный агент Всемирной организации педофилов и учителем устроился, чтоб вершить здесь свои тайные дела по развращению христианских мальчиков. Ну ничего себе заявочки, время ему нужно.
Скелет, видать, тоже внутренне возмутился, да так, что злосчастная нога отвалилась снова. Под моё мысленное страдальческое «блять» она была оперативно приделана на своё законное место, а вот шевеления в классе прекратились, будто по мановению волшебной палочки. Твою же ж мать, неужели услышал?
Слышал. Шаги возобновились, но уже теперь направленные в мою сторону.
– Не иди, не иди, не иди, – мысленно умоляла я, замерев на месте, как истукан, – здесь Елена Малышева, Джигурда без трусов и, самое главное, этот, как его… Тесак, вот!
Но биолог Тесака не боялся, а потому дверь подсобки всё же распахнул.
Я аж поморщилась от хлынувшего в полутёмную подсобку дневного света, как самый заправской вурдалак, только что не зашипела и в пепел не превратилась, хотя это как раз было бы сейчас весьма кстати.
– Вот это сюрприз, – глубокомысленно изрёк Пономарёв и шагнул внутрь, перекрывая мне пути к отступлению.
Комментарий к 2. Королева невезухи
Ребята, вы просто котики. Нам очень важна ваша поддержка и теплые слова, так чт спасибо за них от всей души.
Продолжайте и дальше так же волшебно кастовать вдохновение.
Всех люблю.
========== 3. Пиромания с шайтанчиками ==========
– Неудачка, – пискнула я, осуществляя стратегическое отступление вглубь.
Биолог вопросительно вскинул брови.
– Ох, и что же это мы тут делаем?
Он мне хищника напоминал сейчас. Не выглядел возмущённым, разгневанным, ему не было нужды говорить громко, как вчера, – в полутемном помещении и так было слышно все до малейшего шороха, – потому он и звучал иначе. Голос приятно перекатывался, напоминая мурлыкание большого кота. А сам биолог ещё и смотрел с таким же характерным прищуром, и в то же время держался так отстраненно, как будто мыслями был далеко.
Когда другие девчонки из класса говорили, что он хорош, я это всерьёз не воспринимала. Понятное дело, что по сравнению с физруком, который из запоя выходил только в порядке исключения, и стооднолетним трудовиком любой мало мальски приличный мужчина будет выглядеть на все сто. Но тут нет. Тут другое. Он действительно был хорош, черт возьми.
– Барковская, – биолог вывел меня из оцепенения требовательной интонацией, – я вообще-то тебя спрашиваю.
И как-то так получилось, что я оказалась оттеснена в самый угол, и деться оттуда было совсем уж некуда. Ещё один шаг, и я, в самом буквальном из смыслов, уткнусь лбом куда-то ему в плечо. И если ему близкий контакт нужен, то мне он даром не сдался, даже несмотря на все шутеи. Он мой учитель, все-таки.