Главное, что мы не стали никому звонить. Мне удалось уговорить Заславского, что актёр из меня никудышный, а отец мигом прочувствует неладное. На этой мысли, как оно у меня обычно и бывает, телефон завибрировал.
— Дарья, я надеюсь, ты ещё там? — голос Козлова старшего звучал на удивление нервно.
— Там — это где? Я еду в школу.
— Чёрт. До меня донесли информацию о том, что… а, впрочем, оно и к лучшему. Удачной учебы.
Отец бросил трубку, даже не попрощавшись, видимо, очень спешил.
Решив убрать телефон в сумку, я вдруг обнаружила, что сумки-то и нет! Оставила, чёрт её дери, в той гостевой комнате, прежде чем направилась в свой провальный шпионский поход. Я попросила водителя вернуться, по пути проклиная свою безответственность: никогда ещё не была такой неловкой, но с появлением шизофреника Аффарёныша, я, кажется, тоже начинаю дуреть.
Тот стоял на пороге своего дома, общаясь с какой-то женщиной, и очень удивился моему возвращению. Однако в наглой улыбке и тупых шутеечках себе не отказал.
— Что, так понравилось у нас, что и уходить не хочешь?
— Да сдался ты мне, — я кинула в его сторону злобный взгляд. — Где моя сумка? Я забыла её в гостевой.
— В той комнате ещё не должны были убираться, посмотри, где оставляла.
И действительно, сумка лежала на старом месте. Тетради и учебники частично вывалились из неё, когда я забросила её на кровать, так что их пришлось собирать.
Пихая последнюю книгу в сумку, я мельком глянула на часы, чтобы прикинуть степень моего безадёжного опоздания. Как минимум два урока уже прошло, а вот на оставшиеся четыре ещё можно было бы успеть, чтоб отец не просёк о моей печальной неорганизованности. Однако шальную мысль эту прервал оглушающий звук… автоматной очереди?!
Рывком выскочив из комнаты с сумкой наперевес, я оглянулась по сторонам и кинулась по лестнице вниз, чтобы найти Артёма. Однако сбежать вниз по лестнице мне не удалось, тут же пришлось запрыгнуть обратно на верхнюю ступеньку, чтобы не оказаться часом продырявленной. На первом этаже, не стесняясь ни разгара дня, ни практически центра города, шарились люди с оружием. Выбив несколько дверей, будто истый румынский спецназ, не догадавшийся о наличии дверных ручек, агрессивно настроенные мужчины принялись рыскать по этажу в поисках некой “пинты”. Сначала подумалось о пинте пива, однако потом “о” на конце слова стало различимей.
Внезапно кто-то дёрнул меня за шкирку, затянув за угол, и я уже было приготовилась отбиваться, но вовремя различила в беспардонном сволочуге Артёма. Лицо у него было крайне недовольным, но не особо-то взволнованным. Скорее, его нервно дергавшийся глаз явно демонстрировал крайнюю степень заславсковского раздражения.
— Какая скотина сдала Деметрия, — прошипел он сквозь зубы. — И кто будет платить после этих варваров за ремонт, а?
Я выставила локоть вперёд, защищаясь от внезапных нападок. Видимо, Аффарёныш решил, что это моя вина. Неудивительно, если учесть, что у нападавших были на удивление знакомые «добродетельные» лица. На секунду разочарование и ненависть к отцу нахлынули мощной волной, а затем резко растворились, вызвав неприятное тянущее ощущение. Вспомнилось, что папаша обмолвился, мол, жаль, что я уже “не там”, после чего резко скинул вызов. Вот оно как. Значит, понадобился ему этот Пинто, который, видимо, Дмитрий.
— Я ничего не знаю, не змеючь мне здесь! Отец думает, что я уже не у вас!
— Ах вот оно что…
Мгновенной перемены эмоций на лице Артёма было трудно не заметить. Судя по зловредной улыбочке, этот мудак задумал что-то неладное и тут же это реализовал, выскочив к перилам и гордо держа меня перед собой.
— А у нас заложник! — радостно и громогласно объявил он, как будто не заложника притащил, а торт другу на день рождения.
Я хотела было врезать ему локтем в живот, но парень оказался проворней и поймал обе руки в одну свою, держа их за моей спиной стальной хваткой.
– Урод! – взвизгнула я неожиданно тонким голосом.
Семья Аффари, уже успешно выкосившая треть нападавших без потерь среди своих, удивлённо уставилась на нас из своих укрытий. Даже горничная, у которой я выкрала ключи, сидела с винтовкой Драгунова, спрятавшись за покоцанным деревянным наличником. Я поймала себя на мысли, что у них творился какой-то полнейший сюр, и что вот как оно бывает, когда у вас в семье три с половиной калеки против стотысячных противников.
— Ещё раз повторяю, это дочь вашего босса, Козлова Дарья, — хотя повторять и не требовалось, добродетели и сами замерли с растерянными лицами. — Звоните своему боссу, тогда и будем дальше разговоры разговаривать.
Стало тошно. Нет ничего более мерзкого, чем оказаться в заложниках. Если и было бесконечное количество возможностей провалить ту миссию, что я сама на себя взяла, то итоговый результат был самым отвратительным — хуже не придумаешь. Все эти непонимающие взгляды дебильных отцовских шавок, паршивый ублюдок Заславский и его позорный “Desert Eagle” — оружие тупорылых понторезов, приставленный к боку. Хотелось провалиться под землю прямо здесь вот. Неловкое положение немного исправила неадекватно счастливая ситуация. Хотя, я в тот момент и метеориту была бы рада.
— Вот дерьмо! — воскликнула я, глядя на улицу сквозь окно возле входной двери.
— Вот дерьмо! — хором повторили мужики в чёрном и кинулись врассыпную.
Причиной нашего беспокойства был неприметный, слегка выглянувший из бронированный машины, мужчина с РПГ. Видимо, по их плану, пехота уже должна была скрыться в глубине здания, а потому можно было смело применять акт устрашения в виде уничтожения части вражеского особняка.
Артём заметил подставу не сразу, а потому пришлось вытолкнуть его спиной в соседний коридор прежде, чем раздался оглушающий взрыв. Придя в себя от противного ультразвука в ушах первым, а, быть может, просто привыкший и стойкий к таким вещам, парень дернул меня за руку наверх и быстро потащил подальше от места действия.
— Кажется, всё пошло не по плану, а ведь только недавно делали ремонт! — как можно громче сокрушался он, чтобы мне было слышно его сквозь мутную пелену перед глазами и громкий шум разрушающейся конструкции. — Ну ничего, у нас ещё есть, где жить, пока этот дом снова восстанавливают.
“Снова”? Но на вопросы об этом не было времени: и так понимала, что у Заславского младшего жизнь куда интересней моей.
— Значится, так, — начал он, когда мы попали в более-менее тихое место. — Доставай свой теле…
Мелодия звонка телефона прервала его изложение плана, но Артёма это совсем не расстроило. Когда я полезла за аппаратом в сумку, он положил свои руки на мои и абсолютно серьезно сообщил:
— Я передумал.
— Что?
— Я передумал, не бери трубку. Сейчас ваши отступят, по дороге надают люлей уродцу с гранатомётом, после чего ты останешься у нас.
Сейчас стоило начать возмущаться, попытаться выхватить у него пистолет, сделать хоть что-нибудь. Но я, не в силах противиться влиянию его атмосферы неадекватности, не смогла удержаться:
— С чего ты взял, что он уродец, он же в маске! Может, без неё он красивый.!
Тишина, внезапно наступившая после моих слов, говорила о том, что добродетели, испугавшись случайно попасть по мне, спешно ретировались. Звуки сирены напоминали, что доблестная полиция спустя десять минут всё-таки решила поехать на выстрелы. Затрезвонивший телефон явно показывал, что отцу уже всё доложили, и теперь мои и Артёма дальнейшие действия было практически невозможно предугадать.
========== 29. За закрытыми дверями ==========
Было темно, душно, и безумно кружилась голова. Плечи немного дрожали от боли и перенапряжения. Воздух, тягучий, липкий, неприятно-тёплый, плавно тёк в лёгкие, а оттуда его нужно было выдавливать чуть ли не с кашлем. Постепенно карусель скачущих картинок перед глазами улеглась, позволив разглядеть очертания комнаты. Из-за мути в голове воображалось очень тяжко, я даже перепугаться не успела, прежде чем вспомнила, чем окончилась моя полуночная прогулка по тротуару и к чему примерно это меня привело. Зато потом уже напугалась как следует. В груди ухнуло и резко упало куда-то вниз, оставляя по всему телу неприятное хододящее чувство паники. Это какие-то друзья Громова (хуже, если враги)? Они будут меня мучительно пытать, морить голодом, а потом закопают в лесу? Это из-за того, что он вляпался? или из-за того, что я вляпалась? И как мне, черт возьми теперь отсюда выбираться?! Вопросы проносились в мыслях скоростным калейдоскопом, а вместо ответов мозг генерировал ещё более безумные догадки о моей печальной участи, от которых дышать было тяжело. Впрочем, и они испарились, когда дверная ручка плавно и бесшумно опустилась вниз. Аж во рту горько стало от страха, и я с трудом поборола желание зажмуриться и подозрительно уставилась на резко открывшуюся дверь и внезапных посетителей.