— А при приближении папули ты ещё дерьмовей, чем обычно, — на мой вызов не последовало никакой реакции, сплошь пренебрежение.
Артём тяжело вздохнул и указал на три ровные стопки папок и документов:
— Смотри, Дарья, всё для тебя. И только попробуй перепутать.
Я лениво поднялась и подошла к столу. Первый документ… «Свидетельство о передаче собственности», чистой воды взятка. Взятка от Добродетели… одному из боссов Салвинии? Пришлось сесть.
«Ну Настя, я же просил, не „папа“», — противно передразнивает. — «А хотя бы „отец“».
Переводы с банковских счетов на закупку импортного оружия и снаряжения. Всё для Салвинии, жест святой щедрости на десять миллионов долларов.
«Как сказали, так и передала», — безразлично. Смех босса Аффари из коридора. Отсюда не увидеть его самого.
Пять трупов, три семьи сливаются с нашей. Наши люди — официальные наёмники, отправились в зону боевых действий. «За страну», за чужую нефть и драгметаллы. Большие прибыли.
«Артёмка, что с малым домом, почему я приехал, а его нет?» — у Заславского старшего приятный мягкий голос.
«Добродетель» больше не кажется мне такой добродетельной, нет никаких принципов и чести, только оружие, связи и деньги. Много денег.
— Но зачем?..
В комнате никого не было, кроме нас с Дмитрием. Дверь закрыли, и воцарилась тишина. И вместо тысячи нужных мыслей в голове была только одна, про то, что стол — такой дубовый и массивный — хотелось бы себе такой.
— Тебе надо подумать над ролью своей семьи в мире мафии, — будто бы невзначай произнес мужчина. — Артём утверждает, что ты перфекционист. Самый простой враг, которого можно выдернуть и завербовать.
— Что?
Я неуклюже улыбнулась, надеясь, что это была шутка, но уже ощущая, что нет. Дмитрий смотрел на меня спокойно и серьёзно, в его взгляде была какая-то тяжесть, весьма ощутимая, глубокая и осаживающая.
— Да я не поверю. Мало ли, что в этих бумажках понаписано. Я таких тоже без проблем напечатаю.
— Ну что ж, это же только начало…
***
Дима оказался отличным человеком, таким, в каких обычно никогда не сомневаешься. Прямолинейным, но тактичным, пуленепробиваемой скалой с каким-то особым флёром романтики, за которым не сразу заметна его суровость. Мы говорили несколько часов, но время пролетело так быстро, что я и не заметила, как начало смеркаться. Столько бумаги с важными буквами было просмотрено, сколько мне за всю жизнь не приходилось, и видеть их уже было невозможно. Всё потеряло какую-либо новизну, общее впечатление причастности к великому злу было достаточно полным.
— Сколько времени мы уже тут сидим, кстати? — поинтересовалась я, когда голод, в отчаянной попытке достучаться до разума, скрутил желудок. — Артём как ушёл, так и пропал.
— Часа четыре точно. Сходить его что ли посмотреть.
Про желание отведать той жареной птицы, запах которой доносился со стороны приоткрытого окна, я решила пока что не сообщать. Дома ждало только неперевариваемое здоровое питание от папиного шеф-повара, потому что пачка чипсов для них с отцом страшнее щедрой дозы героина. Про это я уже сказала вслух, надеясь, что намёк будет понят правильно.
— Овощи и фрукты тоже могут быть вредны, — внезапно серьёзно заявил мне Дмитрий, складывая руки в замок. — Например, свеклой можно убить диабетика, а ста граммов ядер абрикосовых косточек будет достаточно, чтобы прикончить даже здорового.
— Если вы когда-нибудь напишете об этом книгу, я первой куплю её и подарю отцу. Но это всё неправда, да?
— Ничуть. Про свеклу точно гарантирую.
Я подняла на него удивлённый взгляд, и по его легкой улыбке догадалась, что речь идёт о каком-то странном киллерском деле. Интересно, задумывался ли отец когда-нибудь, что бабка научит меня азам убийства диабетиков?
— Веселая у вас работа.
— Сейчас-то не такая, как была во времена Салвинии, — задумчиво протянул мужчина, откидываясь на спинку стула, отчего та печально скрипнула.
— Вы просто находка для шпиона, — я усмехнулась.
— Да что уж там. Домой приедете — всё и так узнаете.
Я вздохнула. До чего же хороший человек, его спокойствие было довольно заразительно. Из того, что я узнала, можно сделать вывод, что я дочь злодея, дорвавшегося до власти и желающего подгрести всё под себя в качестве мести за некое прошлое, о котором меня не спешили просвещать. Если это всё правда, конечно. В принципе, достаточно сносно, если не учитывать, что я в чёртовом доме чёртового Артёма на чёртовых куличках (и если бы в прямом смысле).
— Как вы тут вообще выживаете? Этот Артём, он просто ужасен.
Дима пожал плечами.
— Ну, не знаю. Я впервые встречаю девушку, которая была бы им недовольна. А я со своей точки зрения скажу, что он своего рода гений. До него я встречал всего одного такого счастливца, рождённого с пистолетом в руках. Этот ещё и бьёт так, что кости ломает, я уверен.
— Божественно красив и силён, как дьявол? — протянула я с некоторым пренебрежением.
Вообще, сколько бы он не пытался это скрывать, я всё равно по глазам Артёма видела его напряжение. Он точно не ожидал такого поворота событий, отсюда и злоба, лившаяся на меня с момента, как мы оказались в машине, где он смог выдохнуть. Вот мы и обменялись с «Деметрием» любезностями, отсюда можно извлечь для себя информацию, пусть пользуется ею, как захочет.
— Господа, вы тут не скучаете?
В приоткрытой двери показалась наглая голова Артёма. Самодовольная улыбка была как раз на месте, а, значит, он снова взял ситуацию под контроль. Ну или папка-босс ему помог, не важно.
— У вас тут гостья голодная несколько часов сидит документы разбирает, хозяину дома не стыдно? — Дима хитро улыбался и явно чувствовал себя в своей тарелке, несмотря на официальное обращение.
— Хозяин дома за тем и пришёл, чтобы объявить, что наше свидание готово продолжаться, и, — Заславский поднял палец вверх. — В лучшем виде.
Только надеюсь, что он не подслушивал.
***
Как и завещал Фредди Меркьюри, шоу продолжалось. Небольшая светлая комната, в центре которой мы с Артёмом сидели за круглым столиком, напоминала восьмиугольник. И я бы даже назвала её верандой, если бы не монолитность строения. Вкусный ужин и торт, ароматный кофе. Только мы с Артёмом, больше никого. Я много думала про его глаза, про их дурманяще-отупляющий эффект, но ничего не помогало. Одновременно непроницаемые и такие глубокие, гипнотизирующий взгляд, пробирающий до мурашек. Неудивительно, что девушки не жаловались, а я не выношу беспомощности. А он смотрел на меня из-под длинных ресниц. И всё нагнетала тишина, которая воцарилась, когда мы только пришли сюда, и больше не давала мне покоя, давя на разум и концентрируя внимание на Заславском-младшем. К слову.
— А где, собственно, ваш папа? — немного того, что ему не нравится, пусть голос и был странным поначалу, скорей всего от долгого молчания.
— Где? — парень поднял брови и отхлебнул из чашки, пряча за этим насмешливую улыбку. — Работает. Видишь ли, вы подкинули нам проблем с легавыми и ремонтом. И если одни мгновенно решаются хорошей суммой денег, то с домом придётся повозиться. И уже в который раз, так что наш папа очень недоволен.
— М, — я отвела взгляд, изучая качающиеся деревья за окном. Осенний лес, осенний лес и ничего кроме: некуда бежать. — Жаль.
— А что такое? Любишь, когда втроем?
Я поперхнулась. Артём, удовлетворенный моей реакцией, демонстративно поставил чашку на стол и обратил всё внимание на меня.
— Не переноси свои фетиши на других людей.
— Какие фетиши? — парень выставил руки перед собой в жесте невиновного.
Хотелось бы выдать ему порцию свинца в задницу, и я морально была готова это сделать, когда он вдруг резко стал серьезным. Атмосфера в помещении будто бы переменилась, и теперь на меня в моём больном воображении смотрели не два глаза, а десятки, по нескольку в каждом углу слишком многоугольной комнаты. Отвернуться и спрятаться было невозможно, как на допросе, и сердце подозрительно отозвалось на это непонятным ощущением.