Денис вздохнул, потирая переносицу.
— Девушка, которую я люблю, попала в заложники в загородный дом к твоим Аффари. И так просто они её не отдают.
— Босса там быть сейчас не должно. Сейчас же по датам сплошные совещания идут, — заверил Дима. — Разве что только к Артёму или Дарье. Или к ним обоим, что ещё хуже.
— Ты сможешь мне её вытащить? А потом уже решим, на чьей мы стороне.
— Смогу, если пообещаешь никого не убивать. Ни сам, ни чужими руками.
— Хорошо.
— Да, кстати… Денис, серьёзно, школьница?!
***
Первым делом отзвонились Андреа. Тот был настолько счастлив услышать последние новости, что примчался в Воронеж при первой же возможности. Благополучно разместившись в местном офисе Салвинии, Гамбино лично выбежал встречать «гостей».
— Слышь, ты привлекаешь слишком много внимания к нам, — толкнул его бок Громов.
— Да кому какое дело, у меня тут чудесное воссоединение. О мой бог, аж слёзы счастья.
Денис скорчил недовольную мину и прошёл за Андреа следом в его временный офис. Много мониторов, много цветов в горшках — некоторые люди совершенно не меняются.
— Непонятно, чему ты радуешься. Нам предстоит сложное сражение с Аффари, а затем мы окажемся между двух огней.
— Мы просто возьмём вас обратно в Салвинию, — уверил Гамбино. — Мы уже давно между двух огней. Король Артур, Фенек который, посчитал, что сохранение нейтралитета превыше всего. На последнем собрании так и заявил, нравится это кому-то или нет. Лично мне — нравится. Политика Нормана, в конце-концов.
Громов покачал головой, прогоняя воспоминания.
— Об этом думать слишком рано. Есть идеи по поводу дома Аффари?
— Есть. Некоторые ребята из элиты давно хотят с ними пообщаться, с Артёмом особенно, — Андреа задумчиво пролистал календарь в своём айфоне. — Так на чем я?.. А! Что насчёт поездки в багажнике?
Разумеется, это было незабываемо. Особенно чудесная боль в спине после двухчасовой трясучки в свёрнутом виде. Добирались до чёрного хода в дом мужчины после этого чуть ли не бочком. Затем забрались через перила на второй этаж, где затаились, ожидая команд Гамбино. Тот должен был дать отмашку, когда закончится собрание, и нужно начинать поиск заложницы. По словам приехавших в дом агентов Салвинии, среди которых был даже парень с шестым рейтингом, девушка находилась не в самом доме.
— До чего я докатился, помогаю педофилу, — прошептал Дима едва слышно.
— Какому педофилу, — ответил Денис не менее возмущенным шёпотом. — Ей есть восемнадцать. Просто у неё родители какие-то дикие. Удивительно, как только вообще в школу отпустили.
— Лучше уж дикие, чем совсем никакие. Да и она тебе скажет.
— Ой, заткнись.
Громов отпихнул Дмитрия в сторону, и от слишком резкого движения пистолет вылетел из недостаточно крепко застёгнутой кобуры. Грохот от удара о плитку раздался такой, что услышал наверняка весь дом. Дима на это шумно выдохнул, приложил ладонь ко лбу и страдальческим тоном произнёс:
— Господи, ну всё такой же кретин!
________________________
Диалог на итальянском (поправьте меня, если что, я не очень спец):
— Возможно, — ответила Марселла.
— За кем ты пришла?
— Не могу ответить.
— Но пжлст (
— Не скажу.
— (тут он называет её не очень хорошей женщиной)
Комментарий к 37. И чего он хотел бы не знать
Отзывы имеют значение)
И чтобы можно было осознать реальный масштаб работы, я заморачивался так, что перечислил РЕАЛЬНУЮ программу первого канала на 28 августа 2004-ого года по тому времени, в которое Денис смотрел телек. И две ночи не спал. Как и я. Help.
Плейлистом сюда зайдёт музыкальный вкус Вашей мамы (или Вашего папы) в стиле “Pet Shop Boys - It’s A Sin”, “Depeche Mode - Personal Jesus”, Квинов или чего-то вроде “Gipsy Kings - Pida Me La” под драку в вагоне. Ho finito. I’m done.
Aterlord.
========== 38. Я вам поесть принёс… ==========
Было тихо. Тепло и тихо.
Я гладила его маленькие родинки, бледные линии вен. Целовала шрамы, везде, где могла достать. Невесомо, медленно, стараясь, чтобы это больше походило на дуновение ветра. Когда-нибудь я обязательно спрошу, как появился каждый из них. Проводила по пшеничным прядям подрагивающими от нежности пальцами и думала-думала-думала над всем, что он рассказал мне.
Я подозревала в глубине души, что дела у горе-киллера обстоят приблизительно так.
– Так ты тоже сидевший, – я ободряюще похлопала его по плечу, чтобы разрядить ситуацию и прервать затянувшееся молчание.
– В смысле, тоже? – ощутимо напрягся Громов, приподнимаясь на локте.
– Меня тоже один раз в тюрячку загребли, – заговорщическим тоном хитро сообщила я ему на ухо. – Как-то в девятом классе мутила с одним бородатым байкером. Погоняло у него Койот, кажется. Знаешь какой бычара был, о-о-о. Ну, гайцы как-то моцик наш стопанули за превышение, он быковать начал, нас и загребли в участок. А там выяснилось, что у меня в куртке его марихуана была… К счастью, дальше обезьянника дело не зашло, папка вытащил кое-как. Ох, как мать потом орала, как резаная, – я зажмурилась, вспоминая весь тот ад и угар, – как будто это в неё дьявол вселился, а не в меня. Все шнуром норовила отлупить, заперла на месяц.
– Весьма пикантные подробности о тебе выясняются, знаешь ли, – фыркнул горе-киллер насмешливо и ошарашено одновременно.
– Койот после это благополучно смылся из моей жизни и больше не появлялся в ней, – я взмахнула руками и повалилась обратно на кровать, ответившую мне страдальческим скрипом. – А вот менты такой завидной деликатности не проявляли и наведывались чуть ли не каждый день. Насилу отвязались.
– Неизвестно ещё, у кого из нас после этого прошлое более бандитское, – шутканул Денис, озорно и немного печально блеснув глазами.
– Громыч, какой ты у меня хороший, – пробормотала я, вцепляясь в него намертво и вдыхая тот самый будоражащий запах его волос.
Денис явно не ожидал именно этих слов после всего, что рассказал. Он приласкал меня растерянно и умолк.
Как раз в этот момент дверь отворилась и на пороге комнаты возник Димас с кастрюлей в руках. Саркастично оглядел нас и грохнул её на тумбочку у кровати. Оттуда сразу потянуло варёной картошкой и дешёвыми сосисками. Из-под крышки торчала пара покоцаных вилок, и есть ими предлагалось, очевидно, прямо из кастрюли.
– Я вам обед принёс, кролики, –пост-фактум объявил Димас, вглядываясь в наши лица так внимательно, будто пытался оценить степень голода. Но на самом деле он пытался оценить степень кое-чего другого.
Ах, ну да, он же все слышал.
Ах, ну да, он же умный проницательный Димас, который Громова так хорошо знает.
– Можешь считать, что подкол засчитан, – невозмутимо ответил Денис, берясь за вилку.
– Спасибо, – сказала, я уже отправив картошку в рот, получилось немного неразборчиво. – В смысле, за еду спасибо, а не за шуточки. Шуточки за мной не заржавеют, – я подмигнула суровому киллеру, на что он молча руками развёл, мол, кого ты в дом привёл, она же тупенькая.
Потом наградил нас многозначительным взглядом и вышел. Громов махнул рукой:
– Не зацикливайся. Он шутит редко и… не очень метко.
Картошка была немного подгоревшая, но всё равно вкусная. Наверное, потому что мы были с голодухи. И это теперь была моя новая реальность: есть подгоревший ужин прямо из кастрюли, скрываться от междоусобных мафиозных в глухом лесу, стук дождя по облезлому подоконнику слушать, держать голову Дениса на своих коленях и гладить его волосы. Это теперь моя жизнь.
И ничего другого я не хочу. Теперь я хочу только одного – дать Громову ещё больше тепла. Всё, на которое я способна. А школа, Козлова, бешеная мамка – чёрт с ними. Это всё теперь не важно. Главное, чтобы у меня хватило сил.
Постепенно потянулись дни, один за одним. Димас и Громов пытались казаться непринуждёнными, но на самом деле зорко следили за тем, что происходит в городе, между мафиями. И судя по лицам обстановка накалялась с каждым днём всё сильнее. Две семьи как будто сталкивала неведомая сила. Они балансировали на грани войны. И однажды эта грань была пройдена.