- Ну, теперь уж чего, - я, придвинув табуретку, села с ним рядом, - ничего не изменишь, правда же? Зато если бы она тебя не родила, тебя бы вообще не было...
- Да, это идея, - Колин усмехнулся, - так в следующий раз и скажу ей: «Спасибо, мамуля, что ты еще и аборт не сделала!» Сама доброта, не правда ли?
Колин явно завелся, и я почувствовала, что сама начинаю ненавидеть эту маманю. От делать нечего я использовала последний аргумент, который часто слышала от него самого в спокойном состоянии:
- Слушай, ну ты же сам говорил, что если бы тебя воспитывали такие родители, из тебя бы неизвестно что выросло...
- Вот именно - неизвестно, - подтвердил Колин, скребя ногтем стол, - потому что если бы мои отец и мать все-таки поженились и не отдали нас в детдом, то это были бы не совсем они, а какие-то слегка другие люди.
- А может, не настолько и другие? - сказала я, - твоей маме же было чуть не столько лет, сколько мне, когда она вас родила. Может, кто другой с ней поговорил, она бы вас и оставила, а папа потом бы к вам вернулся?
- Мда, - Колин резко встал и включил чайник, - идиллическая картинка. Интересно, кто бы из нас с Оксанкой вырос?
- Не знаю. Мне кажется, ты бы остался таким же. Ну, не в милиции бы работал только...
- Ничего себе, только! Ты плохо представляешь, как эта милиция изменила мое мировоззрение. А до этого - детдом...
- А если можно было бы выбрать, как жить, ты бы чего выбрал? - спросила я шепотом. Колин бросил на меня быстрый взгляд искоса. Я поспешно договорила:
- Не обижайся. Просто я так в детстве часто думала: а если бы мои родители не погибли в аварии, я бы тогда не познакомилась с тобой. И представляла, что выбираю.
- Ну и как?
- Не получалось ничего. Я потом придумывала, что и мама с папой живы, и мы с тобой случайно познакомились.
- Ага: мама с папой случайно пришли с тобой ко мне в гости и нечаянно забыли тебя у меня в квартире, - Колин хоть и невесело, но рассмеялся. Я смущенно пожала плечами и спросила:
- А ты бы чего выбрал, а?
Колин вздохнул:
- Я тоже не знаю, Ксюш. Тем более, что моя ситуация похуже: мои родоки и сами по себе не слишком привлекательны. Да и как бы ты у нас поселилась...
- Я бы не селилась. Я бы ходила в гости! - предложила я.
- Не факт, что мы в тогдашнем нашем состоянии нашли бы общий язык, - снова вздохнул Колин, - нормальные двадцатилетние пацаны не водят дружбу с шестилетними девчонками.
- Думаешь, ты стал бы настолько нормальным? - усомнилась я. Колин улыбнулся:
- Не знаю: мой пропуск в альтернативную реальность чего-то просрочен. Как говорится, сколько ни говори «Макдональдс», не потолстеешь, сколько не воображай себя не собой, все равно ни черта не угадаешь. Ну его на фиг, давай спать ложиться. Завтра рано вставать.
* * * * * * * *
Будильник зазвонил поганым голосом. Я изо всех сил прихлопнул его, приподнялся на кровати и увидел, что сейчас только шесть утра. Да, как и все вещички, купленные моей мамахен, эта фигня работала плохо и неправильно. Впрочем, зная своих родоков, я легко мог предположить, что она нарочно поставила будилу на такую несусветную рань, чтобы я, понимаете ли, не проспал съемки. Как я ей ни вдалбливал, что съемку эпизода с главным героем без него самого все равно не начнут, это было выше ее понимания. Она вообще страдала параноидально-периодической заботой о нас с сестрицей, хотя нам стукнуло уже по двадцать четыре года...
Вставать, конечно, было пока не надо, но сон, черт возьми, уже сбился. Мысленно дав себе клятву завтра же, как только мамахен наорется на папахена и задаст храпака, врубить через музыкальный центр металл на полной громкости, я слез-таки с кровати, зевая, прошелся по комнате и встал перед большим зеркалом. Сеструха вечно хихикала надо мной, что я типа кручусь перед ним, как фотомоделька. Интересно, как, по ее мнению, я должен искать удачные ракурсы для съемок? На ощупь с закрытыми от смущения глазами?
Я повернулся в анфас, в профиль, в полупрофиль, и принялся причесываться. За ночь отросла некоторая щетина, и я задумался, оставить ее или нет. Ладно, спросим режиссера, как ему милее. Мне, вроде и так и так вполне хорошо.
Тут что-то мягкое потерлось о мою ногу.
- А, приветик, Тильда, - сказал я. Наша кошка Матильда тоже была ранней, если можно так сказать о кошке, пташкой. Она урчала и пихала меня серым пушистым боком, намекая на жратву.
- Лопнешь, - сообщил я и взял ее на руки. Тильда заурчала. Я, задумчиво почесывая ее, продолжил разглядывать себя в зеркало.