- Ваш пессимизм навеян институтской теорией, с годами это пройдет, — успокоил его Игорь Евсеевич. — Теория - суть недостижимый идеал, к которому, однако, всегда стремятся; а практика - сама жизнь с ее сложностями, которые не в состоянии учесть даже совершеннейшая электронно-вычислительная машина. Мы работаем не вполсилы, а в режиме, отработанном годами. Вот теперь много пишут и говорят о равновесии в природе, мол, нельзя его нарушать: уничтожишь какой-нибудь вид животных или растений, и мгновенно размножается другой вид, приносящий гораздо больший вред человеку. Так и на производстве: система находится в равновесии. Потянешь за ниточку, и все придет в упадок, рассыплется...
Алтунин присвистнул.
- Ну и ну! С таким равновесием, как в нашем цехе, мы скоро в трубу вылетим. Не знал, что вы философ, Игорь Евсеевич. Философ-идеалист.
- Не больше, чем вы. Я не вижу выхода из создавшегося положения. Мопассан любил говорить, что больной желудок приводит к скептицизму, а у меня как раз больной желудок.
- В данном случае желудок - плохой советчик. Выход надо искать. Для начала мы введем подготовительную смену слесарей-наладчиков и транспортных рабочих, которые под руководством мастера или дежурного диспетчера должны будут обеспечивать переналадку оборудования до прихода в цех кузнечных бригад. Я и раньше предлагал это Юрию Михайловичу, да он не соглашался.
- А почему вы решили, что я соглашусь? — с вызовом спросил Пудалов. — Я имею прямое указание от Юрия Михайловича не способствовать никаким вашим нововведениям. И вы сами, насколько мне известно, обещали Самарину не заниматься перестройкой работы цеха.
Игорь Евсеевич преднамеренно провоцировал Алтунина на резкость. Ему хотелось, чтобы Сергей ответил: «А вашего согласия никто и не спрашивает! Хозяин здесь я». Но Алтунин смолчал, понимая, на что подбивает его этот экономист. Пудалову нужен скандал, чтобы сразу поставить новичка на место. Припугнуть его: «Будешь заниматься прожектерством - напишу Самарину, пожалуюсь».
- Я вызвал вас для консультации, — примирительно сказал Сергей после короткой паузы. — Если у вас есть иные соображения на этот счет, прошу.
Пудалов начинал нервничать. Игорь Евсеевич не ожидал, что новый заместитель начальника цеха проявит такую выдержку и такт. Получалось, что не он Алтунина, а Алтунин его ставит на место, действуя по правилу: единственный способ одержать победу в споре - это избегать спора.
- Тот же Мопассан говорил, — начал Игорь Евсеевич, — что мы вечные игрушки все обновляющихся иллюзий, бессмысленных и очаровательных. Давно ли мы добивались перевода на двухсменную работу! Доказывали неэффективность труда в три смены. И доказали. Наши требования администрация удовлетворила. Теперь является новая метла, извините за сравнение, и начинай все снова-здорово: оказывается, нужна дополнительная смена.
- Не дополнительная, а подготовительная.
— Но психологически ее воспримут как третью.
- И это все ваши сомнения?
- Нет, разумеется. Вернусь к философии: вы, уважаемый товарищ Алтунин, сами того не желая, можете нарушить равновесие, о котором я говорил.
- Каким же образом?
- Наш цех, несмотря на все изъяны, и так слишком передовой. Мы обгоняем всех. Юрий Михайлович всегда говорил мне: ты, Пудалов, сидя на колесе, гляди под колесо! Тот же совет я даю вам. Ну, посудите сами: вы хотите добиться ритмичной работы. А толк какой? Равномерной загрузки все равно не добьетесь. И все это знают, вплоть до Лядова и Ступакова. Вы утверждаете, что половина парка кузнечно-штамповочного оборудования постоянно находится в переналадке. Допустим. Введя подготовительную смену, мы оставим для двух рабочих смен чистое время, свободное от простоев. Но опять же - толк какой? Мы и так чаще всего страдаем от недогрузок, и если бы не дефицитные заказы, цех вообще большую часть времени простаивал. Кузнечный цех перерос потребности завода, непомерно разбух. Переналадкой оборудования в рабочие смены мы все это как бы маскируем. Неужели вам неизвестно, что даже на предприятиях массового производства не всегда удается обеспечить полную загрузку кузнечно-штамповочного оборудования? И лекарства против этой болезни нет.
Пудалов глядел на Сергея с торжеством: попробуй развяжи узелок! Не такие умы над проблемой бьются, да только ничего не выходит. Кланяйтесь Пудалову в ножки за изворотливость, за виртуозность... Фокусники пока что нужны...
Но Алтунин кланяться не собирался.
- Вы можете курить, — сказал он добродушно. — Я хоть сам и не курю, но к дыму привычный: у меня паровой молот всегда курил стальные сигареты. А разговор у нас будет длинным, Игорь Евсеевич. Вы имеете прямое указание от Самарина оберегать меня от прожектерства, врожденного моего качества... Правильно ли я вас понял?