Полная луна старательно вливает в комнату ворованный свет. Такое ощущение, что кто-то прибавил ей яркости. Два привычных окна, через которые проникают и на огромной скорости врезаются в пол кванты электромагнитного излучения, выглядят сейчас как ворота в рай, из которого я был изгнан. Тьма отброшена назад, вглубь комнаты, за мою спину. Она прижата к стенам, загнана в угол. Но она просто так не уйдёт. Как и тот, кто таится у метрового промежутка стены, под неразличимой сейчас картиной. Он снова пришёл. Я его не вижу. Но уже чувствую...
А вот и вспышка, такая же короткая. Я ждал её. Я хотел успеть получше разглядеть "гостя". Помню, в детстве закрываясь без света в ванной со старым отцовским фотоаппаратом, я нажимал на обратной его стороне круглую чёрную кнопочку рядом с оранжевым светодиодом, и маленькое пространство комнаты на мгновение озарялось ярким светом, но плёнка не тратилась. Свет тут же гас, возвращая меня во тьму, а перед глазами ещё несколько секунд держалась увиденная картинка, прорисованная белыми светящимися контурами. Вертикальные и горизонтальные линии кафельной плитки, образующие прямоугольную сетку. Выпрыгивающие из воды дельфины, многократно клонированные по всей поверхности стены. Если не двигать глазами, то картинка могла продержаться несколько секунд. Вот и сейчас я стараюсь держать глаза прямо, пока мозг анализирует информацию. Контур. Был один лишь контур. Грязно-белый, с лёгким ореолом. Не симметричный. Макушка головы округлая, как у человека. Но от неё линии расходятся сразу к плечам. Причём, линии слегка "провисают", как провисала бы ткань. От плеч контур идёт вниз, силуэт расширяется в районе локтей (если это когда-то был человек и у него были локти). Правая сторона более выражена. Она ярче и сильнее выпирает. Далее линии постепенно сближаются, но в итоге рассеиваются в тридцати сантиметрах от пола. И всё. Никаких ног, никаких черт лица и гендерных признаков. Ничего, что даст мне хоть какую-то догадку. Но теперь мне ясно, почему издавна люди описывают привидений как человеческий силуэт, покрытый простынёй. Это самое подходящее описание.
Мелькания в правом окне заставляют вцепиться в них взглядом. Сегодня намного светлее, чем в прошлый раз, свет падает на пол, и "гость" виден мне в полный рост. Сильно вытянутый сгусток энергии овальной формы с "плавающей", чуть искрящейся серединой. Такой же, как Ира во время своего единственного визита. Движется очень медленно, равномерно, постепенно исчезая из квадрата окна.
Глухой акцентированный звук. Ещё один. Шаги. Опять шаги. Третий... Четвёртый... Как он умудряется их издавать, если даже не касается пола? Почему Ира так себя не проявляла? Почему не делала вспышку? Слишком много вопросов.
Пять... Шесть... Он уже у двери в тамбур, которая, как всегда, ночью закрыта. Ну, что будет дальше? Остановится? Будет ждать меня? Не просто так же он пришёл во второй раз. Ему ведь что-то от меня нужно... Семь... Глухой стук раздаётся за дверью. Он снова уходит. Почему? Куда? Чёрт, у меня даже нет времени подумать.
Сбрасываю с себя одеяло и встаю с дивана. Желание не упустить момент сейчас сильнее страха. Тихо ступая по ковру, словно вор, я крадусь к двери комнаты. Стараюсь не шевелить рукой, подмышка начинает ныть от каждого лёгкого движения. По возвращении домой я обработал рану йодом, приложил многослойный бинт и залепил пластырем. Поменял бинт и на бицепсе. Но приглушить боль было нечем, ни одного анальгетика я не нашёл. Выглядываю из-за косяка, прислушиваюсь. Еле уловимое сопение бабы Лены сейчас как бальзам на душу. Пусть она спит, но присутствие живого человека придаёт уверенности. Шагов за дверью не слышно. Или "гость" ждёт на кухне, или...
Через окно в гостиной вижу нашу коричневую металлическую входную дверь, спрятавшуюся от луны под козырьком лишь наполовину. Сквозь неё на улицу медленно выплывают искрящиеся, переливающиеся мелькания, которым нипочём любые преграды. "Гость" на пару секунд останавливается на крыльце и, кажется, смотрит сейчас на меня сквозь тюль. Жутковатое ощущение. Затем он движется вправо от двери, спускается по двум ступеням, проплывает мимо узкого окошка с рифлёным жёлтым стеклом и сворачивает за угол.
"Ну просто замечательно, мать твою!"
Вариантов всего два: он зовёт меня либо в сарай, либо в сад. Ахренительный расклад. Или идти за призраком в тёмное помещение без окон и электричества, или в два часа ночи бродить с ним среди шумящих кустов и деревьев. Но я ведь уже всё решил, правда?
"Мёртвые ведут лишь на смерть".
Резко убираю назад ногу, которую едва успел занести над порогом комнаты. Вцепившись правой рукой в косяк двери, делаю глубокий вдох и закрываю глаза. Моя болезнь в очередной раз пытается меня подкосить в самый неподходящий момент. Но сейчас я знаю, как поступить: я буду её игнорировать. Как в фильме "Игры разума". Нужно брать пример с тех, кто умнее.
"Мёртвые ведут лишь на смерть".
Навострив уши, жду стука в стене, за зеркалом. Я уже разучился сходить с ума понемногу, должен быть "all inclusive" Но стука нет. И медлить времени тоже нет, я рискую упустить "гостя". Снова переношу ногу через небольшой порог и ступаю на деревянный пол - игра началась. Раз. Два. Три... Шесть... Мне тоже хватает шести шагов, чтобы оказаться у двери, ведущей в тамбур. Забавно, раньше я никогда не обращал на это внимание и не считал. Касаюсь двери плечом, прилагаю небольшое усилие, и она открывается. Тихо выхожу, закрываю её за собой.
"Любопытные дохнут первыми".
В кухне темно, большое панорамное окно и маленькие окошки с жёлтыми стёклами по обе стороны от входной двери занавешены шторами. Одёргиваю плотную зелёную ткань с большого окна, позволяя лунному свету упасть на обеденный стол. Всматриваюсь. "Гость" уже успел проплыть вдоль стены дома и повернуть налево, двигается между сараем и летней кухней в сторону колодца, стоящего под большой, старой, давно не дающей ягод шелковицей. Вот он вплывает в тень, и его мелькания перестают быть мне видны. Учитывая, что, даже умея ходить сквозь стены, "гость" показывает мне человеческий маршрут, становится ясно - у колодца он повернёт направо, за сарай. Он зовёт меня в сад.
"Чёрный вдовец скоро встретится с бывшей".
- Ну ты и гнида! - слова с ненавистью вырвались из моего рта. Такой хрени я просто не ожидал, захотелось ударить самого себя по голове.
"Я реально виню себя в смерти Иры? Или это предупреждение, что меня хотят утопить в колодце? Или Ира ждёт меня в саду?"
Ну и мысли. Одна другой не легче.
Возвращаюсь в тамбур, открываю холодильник, достаю литровую банку самогона и тарелку с нарезанной кровянкой и солёными огурцами. Несу всё это к столу. Мне нужно "дёрнуть" для храбрости. Оглядываюсь по сторонам, ищу рюмку, но не нахожу. Все рюмки, наверное, в серванте в моей комнате. Но назад я уже не пойду. Открываю шкафчик внизу стола и достаю большой гранёный стакан. Буду пить как настоящий сельский мужик.
Перед глазами снова мелькает вспышка. Вдали, у колодца, вижу знакомый белый силуэт.
"Да иду я, иду. Задолбал".
Снимаю крышку с банки и наскоро наливаю полный стакан самогона. Специфическая вонь быстро заполняет пространство кухни. Шестьдесят семь градусов, обалдеть. Хорошо, что баба Лена не добавляет в него карбид, я слыхал про таких умельцев. Делаю полный выдох и быстрыми глотками вливаю в себя весь стакан. Сразу же хватаю с тарелки колбасу и огурец и быстро запихиваю их себе в рот. Жесть. Какое же отвратное пойло. Продышавшись, оцениваю своё состояние. Самогон резко бьёт в голову. Но этого не достаточно для того, чтобы выйти из дома. Наливаю ещё половину стакана...
"Пьяный внук подох в малине".
"Хороший тост". - опрокидываю в себя ещё 100 грамм.
Рука перестаёт ныть, возвращается чувство юмора - подходящее состояние. Что ж, пора. Вставляю ноги в шлёпанцы и подхожу к двери.
"Стой..."
"Ну конечно".
Тянусь рукой к замку, не обратив внимания на формулировку. Поворачиваю ручку.