Пару раз за вечер Альв подумывала о том, чтобы соблазнить его на «грех», и, видят боги, задача представлялась ей совсем несложной. Яков, разумеется, рыцарь и ни разу не позволил себе ничего такого, что могло быть истолковано как неуважение к даме. Прямо-таки Роланд, кладущий меч Дюрандаль между собой и Анджеликой, чтобы не потревожить ее сон. Однако от Альв не укрылось то выражение, с которым Свев на нее смотрел, и оно, это выражение, не оставляло сомнений в природе его чувств. Как минимум она ему нравилась, и он ее хотел. Как максимум… Впрочем, о высоких чувствах как-то не думалось. Хотелось другого, но Альв на это просто не решилась. Иди знай, какая она на самом деле! Может быть, в прошлой ее, «настоящей», жизни переспать с этим интересным и по всей видимости сильным мужчиной было бы для Альв обычным делом. Но, возможно, все обстояло с точностью наоборот, и ее ощущения не имели никакой связи с привычным поведением и представлениями о нравственности. В последнем она, впрочем, сомневалась, но доказать обратное не могла тоже. Поэтому и спать отправилась в одиночестве.
В комнате было тепло и уютно. Горела одинокая свеча, которую Альв поставила так далеко от кровати, как смогла. Света ей, впрочем, хватало, но зато не надо было щуриться. Раздевшись, она умылась теплой водой из кувшина, который перед сном принес ей Яков с кухни, полюбовалась на себя в ростовое зеркало, вставленное в среднюю створку большого шкафа и, повертев в руках ночную рубашку, заботливо купленную для нее Варварой, залезла под одеяло как была – «без всего». Так ей показалось более естественно и правильно. Но вот какие правила и какие привычки стояли за ее решением, Альв не знала. Что-то наверняка было, но, хоть тресни, не вспоминалось.
Заснула она сразу – едва положила голову на подушку, – но и проснулась тоже сразу. Ощущение было странное: тревога какая-то невнятная, томление сердца, холодок по спине. И тем не менее Альв откуда-то знала, хотя и не смогла бы объяснить откуда, – что все это не просто так. И тревога не случайна, и опасения небеспочвенны.
Она полежала еще немного, прислушиваясь к своим ощущениям и пытаясь понять, что именно ее насторожило. Потом легко выбралась из-под одеяла и неслышной тенью скользнула в коридор. Было тихо. Тикали где-то внизу большие напольные часы, потрескивали угольки в печке-голландке, поскрипывало старое дерево дома. Не останавливаясь, Альв бесшумно пробежала коридор, спустилась по лестнице и через гостиную проникла в заднюю часть дома. Инстинкт ее не обманул: из кухни можно было выбраться на улицу – или через дверь, или через люк погреба, соединявшегося с подвалом. Яков эту часть дома ей накануне не показал, а здесь оказалось много нового и интересного – мыльня, например, – но времени заниматься изучением дома у Альв сейчас не было. Она прошла через подвал и погреб, попутно принюхиваясь к вину в маленьких бочках, копченому окороку, вяленой рыбе и прочим вкусностям и разностям, и выбралась во двор.
Снаружи, как и ожидалось, было холодно, но это был обычный холод, который можно перетерпеть. Альв на него, если честно, даже внимания не обратила. Она слушала окрестности, вглядывалась в тени, нюхала сырой воздух. Охотника она обнаружила метрах в ста от дома, близ дороги, по которой давеча они с Яковом приехали сюда на его локомобиле. Человека, притаившегося под просторной маскировочной накидкой, тоже, вероятно, кто-то сюда привез, но гораздо позже. Сейчас он был один в своей охотничьей лежке, вел себя тихо, рассматривал дом через некое подобие зрительной трубы. Пах он странно, можно сказать, притягательно, отчего у Альв даже настроение улучшилось. Она подкралась к нему сзади и резко ударила собранными в щепоть пальцами в висок. Все случилось очень быстро и как-то само по себе. Альв даже не успела сообразить, что делает и зачем, но вот когда ударила, в голове словно солнце взошло. Она мгновенно осознала свои побудительные мотивы и нашла их вполне состоятельными. А еще Альв поняла, что человек умирает. Вернее, умер, но все еще полон жизни, которая утекает из него слишком быстро, чтобы оставить все как есть. Следовало спешить. Альв перевернула мертвеца, нагнулась над ним и, перекусив сонную артерию, потянула в себя не успевшую еще остыть кровь.
Оторвалась она от разорванного горла только тогда, когда почувствовала, что больше не сможет сделать ни глотка. Села рядом с трупом, вытерла рот и сразу же сообразила, что, кажется, наделала глупостей. Убила человека рядом с домом сыскного чиновника, притом убила так, как здесь, похоже, никто не убивает. Во всяком случае, такое у нее возникло впечатление. Но если так, то следы следовало скрыть. Альв завернула мертвое тело в просторную накидку из плотной ткани, оттащила в сторону и замела следы лежки ветками ели и сосны. Получилось хорошо, но теперь надо было избавиться от трупа. Вскинув его на плечо, Альв побежала в сторону озера, стараясь не ступать на попадавшиеся тут и там пятна нерастаявшего снега. На мерзлой же земле она следов не оставляла.