Идея казалась хорошей ровно до того момента, как открыв деревянную дверь, я вошла в небольшую лавочку и наткнулась на беседующего с хозяйкой лавки темноволосого элитника, того самого, что цеплялся ко мне в академии.
Увидев профиль с характерным носом с горбинкой, я инстинктивно сделала шаг назад, чтобы уйти, но он, повернув голову на звякнувший колокольчик, заметил меня:
— Куда?! — рявкнул и успел схватить за руку. — Какая встреча!
— Пустите! — отчеканила я, дрожа, но выдерживая нескромный, пристальный взгляд. А он довольно скалился, как волк при виде молочного поросеночка. Едва не облизывался. — Уберите руки!
— Для селянки ты чересчур дерзкая!
При виде его клыков мне стало нехорошо, и я попыталась вырвать руку, но куда там. Он не делал больно, однако рука была будто в кандалах.
— Не кажется ли вам, что вы уделяете слишком много внимания селянке?!
— Почему бы нет, если она мила.
— Мила селянка, да не ваша, — парировала я, и темноволосый тип расплылся в самодовольной улыбке.
— Намеренно подзуживаешь? Внимания жаждешь?
— Мне от вас ничего не надо. Избавьте меня от своего назойливого внимания, — я все-таки вырвала руку и поспешила уйти, но вслед донеслось:
— И что же такая гордячка, как ты, забыла здесь? Травку, пробуждающую желание? Или для сугубо женских дел? Духи-то у тебя непростые! — он демонстративно повел носом. — Откуда у селянки из нищего клана такие вещички?
Тип втаптывал меня в грязь и откровенно пытался унизить. И я, вместо того, чтобы уносить ноги, совершила глупость.
— Это занимает ваш светлый ум? А сами-то пришли сюда за чем?! Так просто не складывается?! — огрызнулась запальчиво.
Глаза темноволосого зло недобро сузились, губы поджались.
— И как угадала? — недобро усмехнулся он. Повернулся к хозяйке лавки, положил на прилавок крупную золотую монету и бросил: — Беза, повтори заказ.
Молчавшая прежде лавочница, до сих пор с интересом наблюдавшая за нашей перепалкой, угодливо кивнула и бросилась в чуланчик. И пока ее не было, он небрежно сунул руку в карман, а затем, сделав шаг ко мне, внезапно дунул мне в лицо какой-то гадостью.
— Знай свое место, чернь! — гад ловко отпрыгнул от меня подальше, а потом, прикрыв лицо платком, ядовито поцедил: — Ну, ты же этого хотела?! Так давай!
Я испугалась, что от травяной, мелко перемолотый пыли, сейчас будет больно. То, как он мстительно смотрел, прикрывал лицо, наталкивало именно на такое предположение, однако прошел миг, еще, но как ни прислушивалась к ощущениям, ничего подозрительного не заметила. Если не считать, что я вся покрыта зеленым порошком, и платье испорчено.
От унижения, адреналина в крови, меня затрясло. Следовало что-то сделать, защитить себя, но что?
Растягивая время, я моргала, смахивала с лица, волос и одежды гадкую зеленоватую пыль, и
отчаянно думала, как же быть? Если не дам отпора, стану игрушкой для биться. И тогда, как загнанная в угол мышь, я решилась на самый отчаянный и глупый поступок в жизни. Подняла на него глаза и отчеканила:
— У тебя, наглый, самовлюбленный придурок, слишком завышенное самомнение! Нужен ты мне, как коту пятая лапа!
С каждым словом лицо элитника вытягивалось, меняясь от злобного к удивленному, и тут же покрывалась багровыми пятнами ярости. Когда я все сказала — в лавке зазвенела тишина, ставшие золотыми глаза элитника сверкнули, и он двинулся на меня…
Наверно, чтобы умереть быстро и гордо, я в довершении сдула с ладони, которой отряхивала волосы и платье, остатки пыли прямо ему в лицо. Ее было мало, но породистому оборотню с тончайшим нюхом и этого оказалось достаточно. Он скривился, остановился и, набрав воздуха в грудь, громко чихнул. Затем еще и еще…
— И… И…ДИО… чхи! Тка! Идиотка! — расчихался гад. А я, не дожидаясь, когда он оклемается, юркнула к двери, выскочила на улицу и побежала, куда глаза глядят.
На меня оборачивались все встречные, тыкали пальцами и хохотали. Видимо, я вся в зеленой гадости, но плевать! Главное ноги унести, иначе нагонит — разорвет на кусочки.
Каким-то чудом выбежала на знакомую улицу, взвизгнула от радости и помчалась к общежитию.
Вприпрыжку вбежав в ворота, домчалась до лестницы и в три прыжка была у двери. И откуда только силы взялись? У девочек, попадавшихся по пути, реакция была схожей со встречными на улице. Они замирали на месте и начинали принюхиваться.
Едва я дрожащими руками кое-как достала ключ из кармана, вставила его в замочную скважину, рядом возникла мадам Пуи: