— Думаете, вам поверят, что я воскресла?
— Кто заболел — тот умирает. Так что сам факт твоего здравия опровергает подозрения о бешенстве Альвианы. Вопрос только в том, чтобы некоторые держали язык за зубами.
— Будет, — уверенно ответил Варден. — Я щедро заплатил, и он в докладе напишет, что метка погибшей не определилась из-за ран. Для него главное, что бешеный истреблен, на остальное Дельрен за хорошую сумму закроет глаза. А ее, — кивнул в мою сторону, — клан примет.
— А она клан? — вздохнула Падия, предчувствуя проблемы.
— И это устроим, так ведь, милая? Ты не будешь упорствовать? — обратился он ко мне, снова улыбаясь как ни в чем не бывало.
— Я не знаю этого мира и поспешных обещаний не даю, — твердо ответила я.
— Да кто тебя спросит! — вспылил, покрываясь красными пятнами от раздражения. — Или слушаешь, что тебе говорят, или папаша придет за тобой! И мы даже слова против не скажем, когда он возьмется за твое укрощение.
— Здесь у меня нет папаши! — изо всех сил я пыталась держаться уверенно и не показывать слабину. Не знаю, удается ли. Если у них хороший нюх, не распознают ли они силу моего страха?
— У тебя нет выбора, — спокойным, примирительным тоном объяснила Падия.
— У вас тоже не так много вариантов, — парировала я, не собираясь так просто сдаваться и верить чужим словам. — Поэтому извольте объяснить «папаше», что если я играю роль Альвианы, то это не значит, что я Альвиана!
— Хорошо, — нехотя согласилась она, поняв, что я не такая уж и глупая, — как-нибудь решим это.
— Пока не получу гарантии, что своей судьбой буду распоряжаться сама — я не буду изображать Альвиану.
— Девка распоряжается собой?! — громко расхохотался Варден. — Да где это видано?!
Я смерила его ироничным взглядом, смеяться он перестал, однако процедил с угрозой:
— Ник чему быть строптивой.
— Мой настоящий отец — замечательный человек. Он научил меня ценить себя. К его советам я бы прислушалась, но к чужому человеку, думающему лишь о себе, нет. Вы умны и хитры, — польстила я Вардену, который был о себе явно большого мнения. — При желании легко убедите его не лезть к «дочери» ради блага клана.
— Ты без клана не выживешь. На что хотя бы будешь жить? — прямо спросила Падия.
Я даже не сомневалась, что справлюсь. Руки есть, голова на плечах. Красивые прически и здешние женщины любят, так что выживу! Однако вслух ответила:
— Подумаю об этом позже.
— Что ж, — вздохнула она. — Хорошо. Пойдем.
Падия тоже было каре-желтоглазой. Это казалось необычным. Поднимаясь по лестнице, она шла впереди, но то и дело оборачивалась, кидая на меня заинтересованные взгляды. Я же с интересом рассматривала подол ее платья. Ткань шелковистая, дорогая. И крой сложный.
Да все в особняке было дорогим. Резные, лакированные перила, на стенах картины с изображениями хищных зверей, изящные люстры с хрусталем и позолотой, пушистые ковры…Одним словом, сразу видно, дом состоятельных господ.
— Откуда ты? — спросила она, открывая дверь в комнату.
— Из Ярославля.
— Не знаю такого места. И сильно оно отличается от Алькольма?
— Как сказать. Сходства есть. И их немало.
Я оказалась определенно в девичьей комнате. Шелковые желтые обои в милый цветочек, большое зеркало с золоченой рамой, туалетный столик, ковер, уютный диванчик с пуфиком… Было бы интересно осмотреться, но Падия сходу велела:
— Раздевайся. Или будет лучше, если сама покажешь метку.
— Нет у меня ее, — я скинула плащ ловчего, стянула платье и показала плечи.
Падия склонилась над левым плечом, потом перешла к осмотру другого, спины, шеи, груди, но, естественно, так ничего и не нашла.
— И вправду ничего, — прошептала она растерянно. Подошла к столу, плеснула в стоящий на нем бокал чего-то янтарного и жадно отпила. Некоторое время оборотница просто стояла и разглядывала меня. А потом, взяв себя в руки, спросила:
— А белье где купила? Я тоже такое хочу.
— У вас такого не найти.
— Жаль. Красивое, — вздохнула она.
— А какая Альвиана была?
— Другая. Ты не только пахнешь иначе, но отличаешься от Альвианы цветом глаз, фигурой, — она кивнула на мои округлости. — И ведешь себя иначе. Она даже по меркам двуликих была замкнутой, с тяжелым, полудиким взглядом.