Но день, слава небесам, почти закончился, сегодня меня с нетерпение ждало лишь одно испытание. Обед. От которого деться я уже никуда не могла. Как это не удивительно, Катон с Диадемой держались в сторонке друг от друга, будто бывшие любовники, зато отношения между Марвелом и Катоном улучшились в сотню раз. Лучшие друзья, черт возьми. Шумно что-то обсуждая, мальчики сели за стол и с большим аппетитом принялись за еду, я же со скучающим видом катала что-то круглое из одного конца тарелки в другой. Диадема, перекинув волосы с одного плеча на другой, всевозможными известными способами пыталась переключить мужское внимание на себя. Но никто ее не замечал, это вызвало у меня усмешку.
- Ди, не находишь, что самым верным способом привлечь внимание является пара ножевых ранений, - я улыбаюсь, своей излюбленной улыбкой, от которой собеседник, чаще всего, чувствовал себя не в безопасности.
Услышав моей замечание, Марвел смеется:
- У тебя есть чувство юмора, Мирта, - он переводит взгляд на меня.
- А я так старалась это скрыть, - с притворной досадой цежу я.
- Плохо старалась, - злобно бурчит Диадема, опасливо вскидывая бровь. Здесь много острых вещей, дорогая, а я попадаю всегда в цель.
- День тренировок закончился, я пойду к себе, - я поднимаюсь, и молчавший до этого Катон произносит:
- Подожди, я с тобой. До встречи, Марвел. Пока, Ди, - подтолкнув меня, Катон идет в сторону выхода.
Я надеялась хоть пару минут побыть в одиночестве, но это непозволительная роскошь. Когда Катон уже грубо затаскивает меня в лифт, я вырываюсь и облокачиваюсь на стену, свирепо глядя на напарника.
- Вообще-то больно, - шиплю я, разумеется не из-за дискомфорта и «умопомрачительной» боли, а лишь для того, чтобы что-то сказать.
- Не хрустальная, не разобьешься, - бросает он, и его голубые глаза устало пробегаются по мне. Устало? Эта мысль отбивает бешеный ритм у меня в голове. Чем же он так переутомился?
- И что это сейчас было? – спрашиваю я, когда лифт доставляет нас на нужный этаж.
- Что именно? - он бросается на диван в общей комнате и закидывает руки за голову, я невольно любуюсь его превосходными сильными руками с тонкими пальцами. Я бы сказала, что пальцы у него музыканта, если бы не знала, что по профессии он - убийца.
- Зачем ты пошел со мной? Я уверена, что ты прекрасно беседовал с Марвелом, обсуждая все эти ваши мужские… проблемы, - слова никак не хотели ложиться на язык. Я встала за диваном, на котором лежал Катон, и уперлась ладонями в спинку.
- Проблемы? – он рассмеялся. Не таким смехом, какой я слышала от него до этого. Сейчас это звучало… искренне? Сомневаюсь, что он способен испытывать что-то подобное.
- Вопрос заключался в другом, - отозвалась я.
- Поверь, если выбирать между Марвелом и девушкой, которую можно неплохо…
- Я поняла, - оборвав его, я заметила, как затаила дыхание.
- Так вот, я слушаю тебя. Вчерашний разговор, думаю, напоминать не надо.
- Нового плана я не придумала и думать не намерена, - решительно сказала я. Я заметила, как он напрягся. Что, неужели испугался собственных угроз? Боится привести их в исполнение? – Мы придумаем план вместе. Я тут узнала, что ты, Катон, очень даже неплохо умеешь думать.
- Знаешь, Мирта, в чем твоя вечная ошибка? - Катон садится и потирает подбородок. – Ты недооцениваешь своих противников.
- Неправда! – резко отвечаю я, и встаю в позу «руки в боки».
- Ты мне мою маму напоминаешь, только половника не хватает, – усмехается напарник.
- Заткнись, - бросаю я, но руки опускаю.
- Если уж мы затеяли играть вместе, то давай договоримся сразу выявить все слабые стороны друг друга. Твои я уже нашел, - он улыбается и похлопывает по месту рядом с собой.
- Мы? – гневно бросаю я. Мне так хотелось ответить: «Катон, когда же ты поймешь, что мы - это лишь мое прикрытие». Но я благоразумно молчу.
- Так вот. Еще ты ужасна упряма, и твое тучное выражение лица отпугивает всех окружающих…
- И это называется слабой стороной? Ты будешь перечислять мне все мои недостатки? – восклицаю я. - Причем здесь мое упрямство и мнимая тучность? Я не друзей заводить приехала, а убивать!
- Ого, еще и кровожадность, хотя это, скорее, плюс, - он смеется надо мной.
- Ты – эгоистичный, самовлюбленный и озабоченный индюк! – индюк? Где мое красноречие, когда оно так необходимо.
Напарник моментально реагирует на мои восклики и, резко поднявшись, оказывается вплотную ко мне. Не нос к носу, как мне хотелось бы, а скорее мое лицо к его груди! Чертов рост!
- Опасно, детка, - он сжимает своими пальцами мой подбородок и заставляет посмотреть на него.
- Ты первый начал эту игру, дорогой, - шиплю я и вырываюсь, но не успеваю сделать и шагу, как рука Катона хватает мое запястье и разворачивает к себе. В его глазах полыхает гнев, и, могу поклясться, что он рычит. – Звереешь на глазах, - выдыхаю я.
Он притягивает меня ближе к себе, боль увеличивается, а с ней моя чувствительность уменьшается. Практически оторвав меня от земли он отвечает, так тихо, что даже мой слух еле улавливает слова.
- Если я захочу, я всегда закончу эту игру, а вот у тебя такой возможности не будет. Поверь, я позабочусь об этом.
От близости его губ и обжигающего дыхания я совсем теряюсь, неспособная вымолвить и слова.
- Ты наконец-то замолчала. Неужели я нашел на тебя управу? – не ослабляя хватки и не меняя положения наших тел, говорит он.
- И не мечтай, - сквозь зубы рычу я.
- И не мечтаю, - его руки стремительно перемещаются по моему телу. Подняв меня, Катон заставляет меня обвить его ногами. На что я реагирую непонятным вскриком, но почему-то не стараюсь помешать.
- И не отрицай, что тебе это не нравится, - его губы находятся в дразнящей близости. Мирта, ты воин, убийца, маньяк, в конечном итоге. Какие поцелуи? Какие мальчики? Какой Катон? Но мои мысли идут в розницу с моими действиями.
Я обвиваю шею напарника. Он выжидающе выгибает бровь. Проходит секунда, прежде чем мы оба бросаемся навстречу друг другу. Его губы накрывают мои, его руки неистово рвут резинку на моих волосах, позволяя черным кудрям рассыпаться по спине. Я впиваюсь в него как безумная, прижимаясь к его широкой груди всем телом, а руками вцепляясь в волосы парня, практически вырывая их. Вот что значит профи. Страсть в каждом движении, будь то просто поцелуй или убийство.
Наше буйство прерывает кашель. Я отстраняюсь от Катона и зажмуриваюсь. Напарник опускает меня на пол, я не удерживаюсь и падаю на диван.
- Тренируетесь, да? – Брут смеется. Мои щеки полыхают, наверняка, выглядит не хуже нарисованного румянца нашей капитолийки.
- Разрабатываем стратегию, - беззаботно отзывается Катон, я открываю глаза и смотрю на спокойного напарника и на не скрывающего улыбку ментора. Энорабия и Брут и так считали меня маленькой девочкой, так теперь и беспросветной дурой будут считать. Что ж, сама виновата. Я встаю и выпрямляюсь.
- Отличная стратегия, у нас неплохо вышло, - бросаю я, прежде чем уйти. Но делаю я это не поджав хвост, а гордо подняв голову. Но вот своих дальнейших действия я не знаю. Что я сейчас сделала и каковы будут последствия всего этого?