//
Спускаясь в мрачные подземелья Слизерина, с каждой новой ступенью, оставленной позади, Малфой всё больше расправлял заострённые плечи. Взгляд его становился сдержаннее и холоднее, превращая его в привычного для сокурсников Слизеринского Принца. Неожиданный, настойчивый толчок между лопаток заставил Драко остановиться перед гобеленом, скрывающим вход в их гостиную. Резко развернувшись и выхватив волшебную палочку, он увидел Поттеровский самолётик и поспешил схватить его, пока не появился кто-нибудь посторонний. Поднявшись на середину лестницы, туда, где было больше всего молчаливых теней, Малфой развернул записку и подсветил её Люмосом: «Давно хотел спросить: почему именно журавль?» Его волшебная палочка погасла и, выпав из руки, покатилась вниз по ступеням. Драко даже не в состоянии был сразу же броситься за ней вслед, потому как шок, охвативший его, полностью парализовал тело. Подвижным и восприимчивым оставался лишь хладнокровный Разум, но и тот сейчас помалкивал в замешательстве. Драко знал, точнее, предполагал, что рано или поздно, но тугой Поттеровский ум всё же «прижмёт его к стенке», задав именно этот вопрос. Предчувствовал, что этот день близок, но всё равно, раз за разом, продолжал отсылать ему этих треклятых журавлей! Когда он отправлял его впервые, то думал, что на этом всё и закончится: Поттер ожидаемо и привычно психанёт, увидев содержимое записки, а они с ребятами потом дружно посмеются над его реакцией – как и все предыдущие годы… Но в этот раз он круто просчитался... Хотя и весь его прежний опыт намеренных измывательств над ненавистным «Святым По́ттером» подсказывал, что ошибки быть не могло. В тот судьбоносный день «Золотой мальчик» переиграл его, и Драко без колебаний совершил эту «ошибку». А после…и ещё одну, когда «дементор его дёрнул» ответить на рисунок Поттера. Малфой всё ещё был уверен, что от пары-тройки посланий ничего между ними не изменится. Что вскоре эта глупая забава ему надоест, и они вновь разойдутся по разные стороны баррикад. Каждый пойдёт своей дорогой, не забывая при этом привычно бросить «пару ласковых» вслед другому. И он действительно верил в это! А вон оно как обернулось… Драко прекрасно помнил, как, сочиняя сюжет для своей второй записки, сомневался: стоит ли в итоге превращать её в журавля? Конечно, для несведущих, типа Крэбба с Гойлом, будет всегда непонятно: что может означать подобная бумажная фигурка оригами. Но такая выскочка, как Грейнджер, вполне могла подмочить его репутацию и осложнить жизнь. Рассуждая над этим и взвешивая все «за» и «против», Малфой уже собирался сложить листок в обыкновенный, но чуть более аккуратный, чем у Поттера, самолётик, но… Внезапно осознал, что не хочет этого делать! Не от того, что у Поттера могли возникнуть какие-либо вопросы, что вряд ли, конечно… А потому…что на самом дне своей скрытной души, Драко хотел… Хотел, чтобы чёртов Поттер однажды САМ узнал: что же на самом деле означает этот журавлик! Запасной бумаги у Драко с собой не было, так как он потратил её несколькими минутами ранее, когда, сидя на своём излюбленном подоконнике, отправил Поттеру очередную записку. Поэтому он, недолго думая, написал ответ здесь же, прямо под его вопросом: «Поттер, я тебе что? Справочная?! Библиотека открывается завтра. В 9:00! Или ты читать разучился?» Пытаясь выровнять места предыдущих сгибов и отчётливых контуров самолётика, Драко старательно разгладил листок и ловко сложил из него журавля. – Теперь уже поздно поворачивать назад… – еле слышно пробормотал он, рассматривая фигурку в руке. Отправив, немного помятую от прежних изломов, записку, Драко со вздохом привалился спиной к стене и спрятал лицо в ладонях. «Всё это может очень… очень …плохо кончиться!» – думал он, глубоко дыша ртом и мотая головой из стороны в сторону. В конце концов, успокоившись, и проведя ладонью по лицу, он оттолкнулся от стены, открыл глаза, и нос к носу столкнулся с, ещё более помятым, чем «отчаливший» несколькими минутами ранее журавлик, самолётиком. Словно дикий кот, Драко испуганно отскочил от него в сторону. Но, сообразив, что, кроме клочка бумажки, больше ничего открытой угрозы не представляет, раздражённо схватил «летучку» и прочёл: «Видимо, ещё не разучился, раз до сих пор могу расшифровывать твои каракули! Завтра весь день расписан и, к тому же, тренировка по квиддичу. Поэтому я спросил именно тебя! Тебе что, сложно хоть раз потрудиться и самостоятельно всё разъяснить? Ну, так что, Малфой? Что означают твои журавлики?» Вдоль, мгновенно напрягшейся, спины Драко пробежал холодок. Он поспешно смял записку и нахмурился, сжимая побледневшие губы в жёсткую линию. И тут его осенило: не так уж и долго он тут придавался собственным сомнениям, чтобы послание успело найти Поттера, получить не самый короткий ответ, да ещё и успеть вернуться обратно… Неужели?! Быстро схватив с пола свою палочку, Драко взбежал вверх по ступеням и тщательно проверил каждый закуток подземелий. Но, так никого и не обнаружив, скрылся за гобеленом гостиной Слизерина в весьма растрёпанных чувствах.
//
//* Проснулся Гарри уже в приподнятом настроении и, закинув руки за голову, с удовольствием погрузился в воспоминания о, прошедшей накануне днём, тренировке по квиддичу…
//
Днём ранее… Конечно, гриффиндорцы были недовольны внезапным появлением на поле «зелёных слизней», но, после недолгих переговоров и споров, решили пойти на мирное соглашение и попробовать потренироваться вместе. Поттер всячески пытался скрыть усмешку, смутно догадываясь «откуда это слизеринцы пронюхали о том, что команда Гриффиндора именно на сегодня запланировала внеочередную тренировку»?! Малфой, хитрюга! Зато Гарри, искусно имитируя раздражение, имел исключительную возможность полетать на пару с Драко, а заодно и невзначай полюбоваться грациозной фигурой этого заносчивого аристократа, верхом на отполированном древке скоростного «Нимбус-2001». То ли солнечный и тёплый осенний день, то ли настроение самого Малфоя было тому причиной, но Гарри мог поклясться, что такой продуктивной и весёлой тренировки у него не было за все предыдущие годы игры в квиддич. Высматривая, в безоблачном ясном небе, маленький золотой снитч, Гарри всё чаще ловил себя на том, что его внимание и взгляд притягивает отблеск совершенно иного рода – блики от идеальной, зализанной назад, платиновой макушки юркого ловца Слизерина. Малфой остервенело носился над полем с какой-то невероятной скоростью и ловко уворачивался от, выскакивающих на его пути, препятствий и бладжеров. Искоса наблюдая за ним, Поттер постоянно твердил себе: «Прекрати на него пялиться! Двигайся! Думай только о снитче!». Но, бросаясь вслед за ускользающим Малфоем, он вскоре вновь зависал, разглядывая его. Солнце так и тянуло к Драко свои ещё тёплые лучики, норовя ласково коснуться его, на вид совершенно белоснежной кожи, не обжигая, как летом, а наоборот, подчёркивая её безупречность. Резко вильнув, Гарри остановился и присмотрелся к, зависшей поодаль, чуть выше него самого, фигуре Малфоя. Тот щурился от прямых солнечных лучей и, не замечая интереса соперника, совершенно очаровательно облизал свои приоткрытые розовые губы. Завидев этот жест, какое-то странное, совершенно необъяснимое, но будоражащее кровь, чувство зашевелилось в груди Поттера и настойчиво пихнуло сердце, заставляя его сбиться с привычного ритма. Гарри тотчас же задался вопросом: то ли Малфой специально, красуясь, выставляется; то ли…это он сам был настолько близорук, что не замечал весь этот внутренний свет, который теперь, словно не умещаясь в теле Драко, так и рвался из того наружу и норовил затмить собою небесное светило? – Поттер! – насмешливый оклик Малфоя вырвал его из раздумий. – Ты что забыл для чего тебе метла? Или так и будешь продолжать без дела висеть в воздухе, витая в своих заоблачных мечтах, и любоваться моей несравненной красотой? Звонко рассмеявшись над собственной шуткой, Драко запрокинул назад голову и слегка покачнулся на древке. И, весело содрогаясь от смеха, он не успел заметить того, как разоблачающе ярко вспыхнули щёки Гарри от того, что Малфой, сам того не ведая, оказался, как никогда, прав! Сбрасывая очаровывающий морок, Поттер тряхнул головой и, сделав глубокий вдох, ушёл в крутое пике. Лавируя между остальными игроками, он стал вновь набирать привычную скорость. Создавая видимость, что очень заинтересован поисками золотого шарика, стремительно облетел стадион и лишь после этого осмелился вскользь взглянуть в сторону Драко. Малфой почему-то так и не сдвинулся за всё это время с места, и цепким взглядом следил за приближением Гарри. До сих пор чувствуя, как сильно полыхают его щёки, Поттер подлетел к нему максимально близко и довольно улыбнулся от того, что ему удалось выдать своё смущение за румянец от скоростных манёвров. – Любуешься пейзажем? – обратился он к Драко, растягивая слова на его же манер. И, выдержав небольшую паузу, с нажимом добавил: – Малфо́й? Всего лишь на краткий миг…Гарри показалось, что серые глаза слизеринца странно полыхнули, и в них промелькнуло что-то, смутно напоминающее заинтересованность. Но уже в следующее мгновение светло-русая бровь Драко игриво изогнулась, и он поспешно отвёл взгляд, необычно мягко улыбнувшись куда-то в сторону. Словно материализовавшись из воздуха, между ними завис златобокий снитч и нетерпеливо засеменил тончайшими крылышками, как капризное дитя, которого родители обделили своим вниманием. Впившись взглядами в маленький шарик, мельтешащий практически на одном месте, глаза ловцов встретились и с пару секунд вели друг с другом какой-то немой, только им одним понятный, диалог. В итоге, решительно кивнув каждый своим мыслям, они одновременно устремились вниз. Летели плечом к плечу, виляя и повторяя сумасшедшую траекторию, сорвавшегося с места секундой ранее, снитча. Чуть не врезавшись в балку одной из трибун, они лишь в самый последний момент сумели увернуться, наконец-таки «отлипнув» друг от друга и разлетевшись в разные стороны. Облетев преграду, вновь заметили общую цель и вместе взметнулись ввысь. Дух соперничества, смешиваясь, в их бешено разогнавшейся, взволнованной крови, с какими-то неизведанными до сего дня эмоциями, делал эту гонку азартной, захватывающей и по-особенному увлекательной. Конечно, оба ловца во весь опор гнались за, возносящимся к небесам, снитчем, но даже невооружённым глазом было заметно, как сосредоточены их безупречно синхронные жесты и быстрые, острые взгляды не на золотом шарике, а именно на последующих действиях друг друга. Вытянув максимально вверх по одной руке, они растопыренными пальцами тянулись к преследуемой, прыткой цели. Будто чувствуя на своём блестящем «пузике» щекочущие прикосновения самых кончиков пальцев обеих соревнующихся сторон, снитч неожиданно замер, как оглушённый. Мгновенно среагировав, ловцы одновременно зажали его между внутренними сторонами ладоней и непреднамеренно сплели вместе свои пальцы, пролетев так по инерции ещё несколько метров. Стиснутый между их ладонями золотой шарик, растерянно попытался дёрнуться в сторону в последний раз и, беспомощно взмахнув тоненькими, прозрачными крылышками, смиренно сложил их на место. Казалось, прошла целая вечность, сопровождаемая гулкими, тяжёлыми ударами сердец, пока до ловцов дошло, что они, замерев и затаив дыхание, молча таращатся на свои сцепленные руки… Осознав, что в глазах остальных игроков обеих команд эта заминка, должно быть, выглядит даже страннее, чем их собственное потрясение, они тотчас же шарахнулись друг от друга, будто ошпаренные, и, забыв о своих первоначальных задачах, выпустили из захвата мирно дремлющий снитч. Придя в себя первым, Гарри успел ловко перехватить его уже почти у своей ступни, выпрямился и, дразня, подбросил на ладони. – Это не считается, Поттер! – прошипел Драко, глядя на него исподлобья. – Давай ещё раз! – Отчего же? Тебя не устраивает ничья, Малфо́й? – Гарри склонил голову к плечу и усмехнулся, намеренно украв фирменный жест соперника. Такая дерзкая пародия не ускользнула от внимательного взгляда Слизеринского Принца, и он, злобно прищурившись, угрожающе оскалился: